Хелен сделала паузу. Её собственный пульс отдавался в ушах глухими ударами.

— Я меняю задачу, — её голос стал плоским, лишённым всякой интонации. — Он больше не сопутствующий риск. Он — цель. Прямая и единственная.

Она снова помолчала, давая словам набрать вес.

— Устранить эту «дикую карту». Любой ценой.

Она закончила вызов. Подтверждение ей было не нужно. Закрыла глаза, двумя пальцами массируя виски. Шум в её голове не утих. Наоборот, он стал громче. И теперь у этого шума было имя. Хавьер Рейес.

Холод Гамбурга вцепился в него, как только он ступил с трапа на бетонный пирс. Сухой, колючий, он проникал под одежду и впивался в рану под курткой.

Рана пульсировала. Тупо, ровно. Каждый удар отдавался в висках. Ещё одно напоминание о стамбульском провале.

Гавань спала под низким, серым небом, похожим на грязный брезент. Воздух был густым, пропитанным запахами дизельного топлива, соли и дохлой рыбы. Далеко в тумане стонали портовые краны. Гигантские стальные динозавры, склонившие шеи в ожидании рассвета.

Хавьер двинулся вперёд, не оглядываясь. Он был тенью среди других теней — докеров, водителей грузовиков, куривших у кабин. Ещё одна уставшая спина. Он натянул шапку ниже, пряча лицо.

Паранойя въелась в него, стала рефлексом. Привычкой смотреть на руки, а не в лица. Годами это спасало ему жизнь. Но сейчас к этому чувству примешивалась вина. Она гнала его вперёд, заставляя игнорировать боль.

Я проглядел. Я проебал всё, Люсия.

Он нашёл нужный контейнерный терминал. Ржавые стальные коробки громоздились друг на друга, как гигантские, уродливые кубики. На одном из них, почти у самой воды, белой краской был небрежно нарисован символ — лабиринт. Тот самый, что умирающий «актив» начертал кровью на стене в Стамбуле.

Сердце сделало глухой, тяжёлый удар о рёбра. Он на верном пути.

У контейнера его ждал мужчина. Невысокий, суетливый, с бегающими глазками. Он то и дело вытирал мокрые от пота ладони о штаны и курил, делая короткие, резкие затяжки.

— Говорят, здесь водятся крысы, — бросил мужчина, не глядя на Хавьера. Голос был высоким и дребезжащим.

Хавьер остановился в паре шагов. Холодный пар вырвался изо рта.

— Ищут Минотавра.

Мужчина, Клаус, вздрогнул. Бросил сигарету в лужу и торопливо растоптал её.

— За мной. Быстро. Он не любит ждать.

Клаус повёл его прочь от огней терминала, вглубь портовой зоны, где заканчивалась цивилизация и начиналась империя ржавчины и бетона. Каждый шаг отдавался болью в боку, но Хавьер не подавал вида. Слабость — это приглашение к атаке.

Они подошли к ржавой бочке у стены склада. Клаус нервно огляделся и постучал по крышке. Проходя мимо, он неловко толкнул Хавьера, якобы оступившись. Его рука на мгновение коснулась рюкзака.

— Там, внутри. И остальное.

Хавьер поднял крышку. Внутри, завёрнутый в промасленную тряпку, лежал пистолет и два запасных магазина. «Аптекарь» выполнял обещания. Но теперь Хавьер был в долгу.

Они подошли к огромному, приземистому бетонному сооружению, вросшему в землю. Древний бункер. Вход зиял чёрной дырой.

— Что это? — спросил Хавьер.

— База подводных лодок. «Левиафан». Построили во время Холодной войны. Теперь… теперь здесь заключают другие сделки.

Они вошли внутрь. Воздух стал ещё холоднее, пах плесенью и машинным маслом. Узкий коридор вывел их в пространство, от масштабов которого он на мгновение замер.

Это был гигантский док, выдолбленный в бетоне. Достаточно большой, чтобы вместить атомную субмарину. Сейчас он был пуст. Высоко под потолком тускло светили несколько ламп, их свет тонул во мраке. С потолка капала вода. Каждая капля билась о бетон со звуком выстрела. Эхо металось под сводами, множилось, превращая тишину в пытку.

Всё тело кричало: ловушка. Идеальная. Слишком много открытого пространства. Слишком много теней для стрелков.

Он должен был развернуться и уйти. Но образ Люсии, её испуганные глаза в их последнем видеозвонке, держал его на месте. Заставил сделать шаг вперёд.

— Он там, — прошептал Клаус, указывая на дальний конец дока, где виднелся силуэт ящика. — Ждёт.

Как только Хавьер сделал несколько шагов, Клаус рванулся в сторону, к тени коридора.

— Прости! — выкрикнул он. — Они бы убили мою дочь!

В тот же миг воздух вокруг Хавьера запел. Тихое, смертоносное фьить-фьить пуль с глушителями. Они высекали искры из бетона в сантиметрах от его ног. Профессионалы. Та же группа, что и в Стамбуле.

Хавьер не думал. Просто рухнул на пол, перекатился и вскочил за массивной бетонной колонной, толстой, как опора моста. Боли больше не было. Только колонна, пистолет в руке и тени, скользящие во мраке. Дыхание стало ровным. Это было состояние охоты. Он выхватил пистолет.