Шрифт:
Но ведь всё равно можно подойти, чтобы обняли.
И Хелена позволила себе это сейчас, пусть в прошлом, пусть семилетней. Она прижалась лбом к животу матери, к животу, которая та всегда считала уродливым, где свисал «валик», от которого не удавалось избавиться с помощью спорта и упражнений.
Прижалась. И ощутила, как по волосам погладила теплая рука.
Сидела так долго, и просидела бы еще дольше, если бы не голос Аш Три с кухни.
– Ужин готов!
– Иду!
Ей в голосе слышались собственные непролитые слёзы.
Прыжок случился не зря. Да, сложный день, но он что-то изменил.
Глава 15
Ллен
(Kelly Sweet – Je T’aime)
Она ела с удовольствием, забравшись с ногами на стул, параллельно просматривала в новостной ленте мемы, зачитывала ему шутки.
А Ллен тонул в странном, несвойственном ему спокойствии.
Хелена лучилась умиротворением, расслабившись после сложного дня. Она была собой, а он любовался её глазами, кожей, цветом волос, естественностью. Не наигранностью, не попытками быть кем-то другим, произвести на него впечатление.
Он в своей жизни соблазнил достаточно женщин. Потому что задания, потому что так было нужно, потому что хотел. Потому что влекла внешность, требовалась разрядка, на спор. Он был обычным, здоровым мужчиной, но никогда, вовлекаясь в короткие романы, он не проваливался в человека, в его энергию. Зачем?
А тут наблюдал за взаимной синхронизацией внутренних потоков и удивлялся тому, как мирно они дополняют друг друга. Он уйдёт однажды… Ведь придёт когда-нибудь второе сообщение, после третье. И пора будет возвращаться.
Она останется тут.
Возможно, на Каазу станет мирно – сразу или нет, – Хелена будет жить здесь, он в Нордейле. Эта мысль рождала диссонанс, какофонию там, где уже царила удивительно гармоничная мелодия, идеальная.
Эйдан видел женщин более ярких, броских, эффектных, но ни одна не вызывала в нём желание задержать взгляд, смотреть внутрь. Смотреть не по причине, но потому что ему было приятно, ему нравилось. Хелена излучала неброскую, но очевидную внутреннюю красоту, как будто светилась.
Почему ему хорошо?
Она зачитывала новости вперемешку с шутками, улыбалась, один раз даже подавилась – он ворчливо попросил, чтобы она была внимательнее с едой.
«Конечно» – она кивнула легко. Он воспринимался ей, как естественное продолжение её пространства, нужное, принятое целиком и полностью.
Может, этот день повлиял на него тоже?
– Можно спросить тебя? – в какой-то момент он отвлёк Хелену от телефона. – Если бы сейчас стало мирно, если бы закончилась война…
– И что?
– Чем бы ты хотела заняться? Что попробовать?
Сотовый лёг на стол; она напоминала ему гибкую лань с этими подтянутыми коленями.
– Я? Очень многое… Наверное, занялась бы каким-то творчеством – никогда не было для этого ни времени, ни возможности. Изучала бы дальше точные науки. Очень бы хотела объездить множество мест, которые не видела. Спорт… Возможно, экстремальный. Сегодня я впервые подумала о том, что он был бы мне интересен. Не знаю точно, какой именно.
Логично. Ведь ей понравился прыжок.
Ллен думал о том, что девчонка, сидящая перед ним, еще даже не начала раскрывать свой потенциал радости, который, вероятно, огромен. Какой она станет, если полностью доверится этому миру, впустит в душу счастливую волну?
Прекрасной.
Но ведь и уже…
Впервые шевельнулась крамольная мысль вспомнить «папу-Дрейка» – он не мог знать. Или мог?
– А какого мужчину ты хотела бы видеть рядом с собой?
Ответ прозвучал сразу.
– Такого, как ты.
– Как я?
Её глаза смеялись.
– Да.
– Почему?
– Ты заботишься обо мне, ты меня слышишь. Ты слушаешь.
– Я – твой робот. Я должен.
– Нет… Не в этом дело. Робот – он прислуживает, исполняет. Но ты по-настоящему слышишь, тебе не всё равно. Я тоже думала, что такого быть не может. У тебя есть характер, ты его показываешь, иногда критикуешь мои решения, споришь. И предлагаешь выходы. Да, они мне не всегда нравятся, они иногда меня нервируют – особенно равнодушие, с которым ты рубишь правду – матку… Но ты пытаешься мне помочь. Я тебе верю.