Рори сидит напротив в вагоне-ресторане, поглощенная своим блинчиком с начинкой из артишоков с сельдереем. Ее взгляд едва касается моего. Она явно злится на меня, и я понятия не имею почему.

Незнание, мучительное незнание…

Она понимает, что для меня это мучительно, и все же неторопливо и аккуратно разрезает блинчик, намеренно не объясняя мне, что я сделал не так. Медленно подносит вилку ко рту. Жует, черт возьми, жует…

Я сминаю пальцами льняную салфетку, лежащую у меня на коленях, стараясь сдержать свой гнев, пытаюсь, пытаюсь.

– Почему ты злишься на меня? – наконец спрашиваю я.

Ладно, может, я и выкрикиваю это.

Звон столовых приборов, шум разговоров, неторопливые движения официантов, подача блюд – все это немедленно прекращается.

– Макс. – Каро прижимает пальцы к вискам, явно смущенная моей короткой вспышкой. Она такая, наша Каро – идеальная. Строгая. Одна из многих вещей, которые мне в ней нравятся, это то, что Каро, мисс Хорошие Манеры, иллюстрация главного жизненного правила Аронова: лучше беспорядок, чем совершенство.

– Извините, извините! Scusi! – Я улыбаюсь посетителям справа от меня, пожилой паре, которая прикладывает салфетки ко рту, а их глаза излучают осуждение. – Рор, ты знаешь, что сводишь меня с ума?

– Я вовсе не собиралась сводить тебя с ума. – Ее спокойный, уверенный тон выводит меня из себя еще больше. – Мы поговорим позже. Когда я буду готова. Наедине. Хорошо? Пожалуйста, успокойся.

– Значит, ты все же злишься на меня. Почему? Что я такого сделал? Что я, по-твоему, сделал?!

Она ничего не говорит. Продолжает все так же молча жевать.

Я пробую снова.

– Почему ты меня игнорировала? Папе бы не понравилось, что ты объявила мне бойкот.

Рори хмурится.

– Не втягивай в это папу. Он и так уже замешан.

Она злится и на папу? Какого черта?

– Я не понимаю, что это значит.

Она кивает, не вдаваясь в подробности.

– В любом случае, в этом поезде именно ты меня удивил.

– Твой автор должен был бы удивить тебя больше.

– Моего автора, – многозначительно говорит она, – нигде не видно.

На этом мы замолкаем.

– Ты другая, Рор. – Я качаю головой. – В тебе появилось что-то необычное.

К моему удивлению, она не обижается, не возражает, что она такая же, какой была всегда, что снова будет на высоте в качестве ведущей новостей, что мы еще это увидим.

– Я чувствую, что наконец-то достигла Дзена, – вот и все, что спокойно произносит она.

– Дзена? – Не думаю, что это слово когда-либо слетало с уст моей сестры. Это прямо противоположно тому, как нас воспитывали: опаляй землю своими страстями. Оставляй свой след. Упорно работай. Отдай этому все, что у тебя есть. Не сдавайся. Никогда не сдавайся.

– Да. – Ее глаза буквально светятся искренностью. – Дзена. Будто я снова могу дышать.

– А раньше ты не могла дышать?

– Нет, я не могла, то есть не совсем. Я никогда не останавливалась, чтобы посмотреть на листья…

– Листья? – Я, видимо, чего-то не улавливаю.

– Листья? – Кэролайн смеется, прикрывая рот рукой. – Прости, Рор.

Тем не менее, ее смех становится громче.

Я замечаю, как Нейт выгибает бровь, прислушиваясь к разговору.

– Да, листья. – Как всегда, глаза Рори напоминают темно-зеленую, блестящую поверхность озера, у которого мы выросли. – Ты знаешь, как листья колышутся на ветру? У меня никогда не было времени на них посмотреть.

– На что посмотреть? – Нейт качает головой, его вилка зависает над тарелкой с уткой магре и пюре из красной капусты. – Извини, я не понимаю, Рор. На что там смотреть?

Глаза Рори расширяются.

– О, на многое! Можно всю свою жизнь наблюдать за ними, но так ничего и не увидеть.

– Действительно? – Я пытаюсь изобразить заинтересованность и поддержку, одновременно пиная ногу Кэролайн под столом.

– Да! Попробуй! Ты никогда не будешь чувствовать себя таким счастливым, как в момент наблюдения за листьями на ветру. Подожди пять минут, и кончики твоих пальцев станут чуть теплыми. Десять минут, и ты почувствуешь покалывание во всем теле. Это твоя душа. Клянусь, ты почувствуешь, как она оживает внутри тебя. Попробуй, Макси!

Макси. Слава богу, она не может ненавидеть меня, если все еще зовет Макси.

– М-м, я обязательно так сделаю. – Я отпиваю водки.

– Она сошла с ума, братан, – шепчу я Нейту, когда Рори отворачивается.

Нейт не улыбается; его плечи приподнимаются почти виновато. Черт. Я знаю, он хочет вернуть мою сестру, но он должен признать: она свихнулась. Нам следовало вмешаться раньше. Хорошо, что мы приехали сюда вовремя. Нам нужно вернуть Рори к нормальной жизни. Пусть она снова рассылает резюме. Если она не хочет возвращаться в Лос-Анджелес, ей не обязательно это делать. В Детройте ей будет проще, там она будет рядом со мной, Каро и папой. Если понадобятся деньги для старта, я одолжу их ей. Черт, я могу их просто отдать. Я с радостью отдам их ей.