Секрет успеха Купера как застройщика заключался в том, чтобы как можно быстрее собрать критическую массу поселенцев и способствовать их предприимчивости. В отличие от других спекулятивных землевладельцев, Купер предоставил в распоряжение сразу все свои лучшие земли и продавал их по скромным ценам с долгосрочным кредитом и на правах фригольда, а не аренды, чтобы заставить поселенцев работать как можно усерднее на земле, которой они владели безвозмездно. В то же время он понимал, что не может быть землевладельцем поневоле. Он знал, что должен жить среди своих поселенцев, опекать и поощрять их, а также работать над созданием товарной продукции и обеспечением их доступа к рынкам. Идея Купера о развитии заключалась в том, чтобы задействовать собственный интерес каждого поселенца к самосовершенствованию и сделать так, чтобы этот собственный интерес пошёл на пользу общине и ему самому. По его словам, «простая мера — позволить вещам идти своим чередом — помогает мне продвигать свои интересы и интересы всей общины». [331]

Купер был не единственным федералистом 1790-х годов, стремившимся обеспечить своё социальное положение путем приобретения земельных владений. Некоторые, как Руфус Патнэм, Джеймс Митчелл Варнум и другие компаньоны Компании Огайо из Новой Англии, которые в 1788 году основали Мариетту в месте слияния рек Мускингам и Огайо, стремились вырваться из восточной демократии и мечтали о создании цивилизованных земельных империй на Западе. Другие, такие как Генри Нокс, военный министр, и Джеймс Уилсон, помощник судьи Верховного суда, оставались в городах Востока и просто спекулировали землей. Большинство этих земельных спекулянтов возлагали те же надежды, что и федеральное правительство, на постепенное, частичное и регулируемое заселение Запада. Даже если спекулянты продавали часть своих земель по низким ценам, они рассчитывали на то, что последующие поселенцы будут постепенно заселять территорию вокруг оставленных ими земель, что повысит их стоимость и принесёт им обещанный доход от инвестиций.

Все было построено на иллюзиях. Большинство людей, переселявшихся на запад, игнорировали планы правительства по созданию аккуратного и упорядоченного поселения. Они избегали земель спекулянтов и отказывались покупать землю по дорогим ценам, по которым она предлагалась. В 1785 году представитель скваттеров из Огайо заявил, что «все человечество… имеет несомненное право проникать в любую свободную страну и создавать там свою конституцию, и что… Конгресс не уполномочен запрещать им это, равно как и не уполномочен… делать какие-либо продажи необитаемых земель для оплаты государственного долга». [332] Отчаявшись, спекулянты снизили цены, но из-за слухов о том, что Конгресс вскоре будет продавать землю в Огайо по двадцать пять центов за акр, поселенцы постоянно добивались лучших условий. К началу 1790-х годов Симс жаловался, что поселенцы в Огайо смеялись ему в лицо, когда он просил у них доллар за акр за первоклассную землю. Особенно Симс винил «многочисленных земельных джобберов из Кентукки», которые, вместо того чтобы платить ему, только строили планы «продажи того, что они никогда не собирались делать своим». Когда он просрочил выплаты правительству, Симсу в конце концов пришлось вернуть большую часть приобретенной земли. [333]

Компания Сайото закончила свою деятельность ещё более плачевно. Компания была заинтересована не в заселении, а в спекуляциях. Она отправила поэта Джоэла Барлоу во Францию, чтобы продать права на землю французским спекулянтам, которые, как предполагалось, возьмут на себя все расходы и риски по заселению. Барлоу обратился за помощью к недобросовестному англичанину, который не только продал права на землю в долине Огайо, которой компания на самом деле не владела, но и продал их французским ремесленникам, плохо подготовленным для того, чтобы стать фермерами. Пять-шесть сотен французских иммигрантов в 1790 году основали жалкое поселение, которое назвали Галлиполис, на реке Огайо, почти в пятидесяти милях к юго-западу от Мариетты. Болезни и индейцы уничтожили или прогнали большинство французских поселенцев, и к 1806 году от первоначальных переселенцев осталось всего шестнадцать семей. Сама компания Scioto Company распалась в 1792 году.

И правительство, и спекулянты неправильно понимали поселенцев и Запад. Спекулянты были склонны брать большие кредиты, чрезмерно нагружая себя в расчете на более быструю прибыль от продажи земли, чем это было возможно. Из-за вражды с индейцами никогда не было достаточно поселенцев, готовых платить за землю, которую они могли бы получить бесплатно. Конгресс пытался послать в долину Огайо войска, чтобы сжечь поселения скваттеров, но поселенцы просто отстраивались заново, как только солдаты уходили. Президенту Вашингтону вскоре стало ясно, что «ничего, кроме китайской стены или линии войск», не хватит, чтобы остановить наплыв поселенцев. [334] Поселенцы не только селились на землях, которые им не принадлежали, но и перемещались нерегулярно, хаотично и неравномерно, перескакивая с места на место, оставляя после себя огромные куски незаселенной земли. Они отказывались жить в организованных общинах, а вместо этого бродили и бродяжничали, как индейцы, чьи договорные права они постоянно нарушали. Их изолированные и разбросанные поселения делали их уязвимыми для индейских набегов, которые, в свою очередь, вызывали ответные действия белых. Эти циклы насилия между индейцами и поселенцами залили Запад кровью.

В конце концов, Конгресс понял, что респектабельные, законопослушные и продуктивные поселенцы, которых он хотел, не будут привлечены на Запад, если не будет мира с индейцами и правопорядка на территориях. Первоначальные планы колониальных властей на Западе, изложенные в Ордонансе 1784 года, оставляли поселенцам право управлять собой. Но самоуправление на Западе было не более упорядоченным и не более свободным от корыстных интересов, чем в пределах нескольких штатов. Хотя Вашингтон и другие восточные дворяне часто называли этих беспорядочных поселенцев «авантюристами» и «бандитами», на самом деле они мало чем отличались по характеру от всех тех простых людей, чьи амбиции, корысть и демократические излишества стали причиной проблем в законодательных собраниях штатов в 1780-х годах.

Подобно тому, как дворяне по всему континенту искали в Конституции 1787 года средство от локалистских демократических эксцессов в штатах, так и дворяне в Конгрессе искали какое-то решение для локалистских демократических эксцессов на Западе. Как отмечал Ричард Генри Ли, виргинец, принимавший активное участие в разработке планов Конгресса в отношении Запада, необходимо было что-то сделать «для обеспечения безопасности собственности» на Западе, поскольку «большая часть тех, кто туда едет», были «неосведомленными и, возможно, развратными людьми». [335]

В 1787 году Конгресс Конфедерации пришёл к выводу, что, во-первых, количество штатов, которые будут выделены из Северо-Запада, должно быть сокращено до пяти, но не менее трех, что неизбежно означает, что каждый штат будет больше тех, которые Джефферсон предложил в 1784 году. Но, что ещё важнее, Конгресс осознал, что ему придётся создать то, что один из конгрессменов назвал «правительством сильного тона», чтобы дисциплинировать беспорядочное население Запада. В то же время он должен был предусмотреть постепенный процесс, в ходе которого поселения могли бы превратиться в штаты. В результате был принят Северо-Западный ордонанс 1787 года.