Как же хотелось верить всему, что говорил предатель. Однако его помощь не отменяла того, что он вел непонятную игру, в которой мы по чистой случайности оказались на одной стороне.

— «Что ты сделал с Калимом? Что с ним стало? Ты ведь его использовал! И врал каждый день, исподволь подталкивая к тому, где мы оказались».

— «Тебе известна участь тех, кто соприкасается с «Поглотителем», — безэмоционально ответил Сихилл. — Калим допустил ошибку и в тот же миг оказался в моей власти. Я лишь отсрочил смерть, предложив сделку. А мог бы сразу заполучить тело безо всяких условий! Но мне было важно его согласие, чтобы отложить ненадолго вселение и изучить окружающую обстановку как следует».

— «И что же ты пообещал?» — Казалось, у меня не осталось слез после гибели Вериона, но они снова полились по щекам, застилая глаза мутной пеленой.

— «Он хотел тебя защитить и готов был заплатить за это самую высокую цену. Я выполнил свою часть сделки, и ты это знаешь. И веришь мне, несмотря ни на что, — самоуверенно заявил древний. — Ты верила всегда, еще до того момента, как кинжал коснулся щеки воина. Но без меня Калим никогда бы не стал главнокомандующим и не собрал под свое начало армию пяти королевств. Без моих знаний и многовекового опыта вы терпели бы поражение за поражением. Калим стал посредником, а я — учителем, и твоим, в том числе. Ты ведь почувствовала эти изменения? Тебе понравилось, каким сильным сделался преданный друг? Он вызывал восхищение? В его лице ты искала утешение и надежную опору? Я дал то, в чем ты так нуждалась, и даже больше. И теперь я приведу нас к победе, сохранив все, что тебе дорого. Твоего сына, друзей и близких, твоих подданных и весь мир».

— «Кто ты такой, Сихилл Ангулен?» — прошептала беззвучно, раздавленная новой правдой.

Я действительно чувствовала, что Калим особенный. Но думала, что интуиция и способность мыслить на десять шагов вперед продиктованы магическими изменениями, подхлестнувшими развитие стратегического гения. И это давно уже не детская привязанность, погибшая в ущелье вместе с отрядом Айвендила Квалма. Мне нравились те изменения, которым воин подвергся, когда ступил на проклятый путь Плетущейся лозы.

— «Это не все! — продолжил Сихилл. — Темный король не оставит гибель Лиурелии без ответа, и тебе придется с ним сразиться. Поэтому обязательно дождись, пока вслед за королевой Рийван хин Тарен тоже разрушит старую оболочку, чтобы занять новое тело. Рийван слишком силен. Он могущественнее любого живого существа в Мирильсинде, потому что его питает жертвенный алтарь Адесса. Как только мертвое тело начнет распадаться, ты должна действовать».

— «Как? — План древнего эльфа пугал и одновременно дарил надежду. Древний безоговорочно верил, что все получится. А я невольно проникалась этой убежденностью, понимая, что иного шанса на спасение не будет. Ради Эльдариона я обязана справиться и победить. И уже неважно, что настоящей Лаурелии надлежало раствориться в бездушной пустоте безвременья. Неважно, выживу ли сама и спасется ли Калим. Наши жизни были песчинками в сравнении с той угрозой миру, которую мы могли предотвратить. — Как я это сделаю? Ты же сам говорил, что Темный король бессмертен. Где найти его сердце?»

— «Ты еще не догадалась? — с грустью упрекнул Сихилл. — Если путь Плетущейся лозы предназначался для того, чтобы подготовить тела адептов к вечной жизни, то у «Поглотителя» тоже имелась особенная роль. Когда-то Рийван хин Таррен не помышлял о вечности. Он любил жизнь. Любил молодую жену, ставшую его смыслом, и мечтал, как вместе они будут править Иллеверой, растить детей и радоваться каждому дню. Но Лиурелии этого показалось мало. Недостаточно просто править королевством. Она хотела, чтобы ее красоте поклонялся весь мир, а Рийван так любил эльфийку, что готов был положить к ее ногам империю. Он отправился на Турнир пяти королевств и одержал победу. На тот момент Рийван не догадывался, что через Лиурелию в его мысли и поступки уже проник Адесс. Король разозлился, что ему, победителю, не досталась императорская корона. Гнев застил разум. Рийван не понимал, что творил. По возвращении он попал на грандиозный пир, организованный в честь победы на турнире. Праздник король посчитал издевкой. Он решил, что стал посмешищем, не получив императорской короны, и жестоко отомстил. В этом зале собрались сотни подданных, которых обманули и вместо праздничных увеселений принесли в жертву Адессу. На алтаре во славу кровожадного божества погиб цвет эльфийской нации! В какой-то момент Рийван осознал, что натворил, но было слишком поздно. Иллевера содрогалась от кровавых рек и ужасов, которые чинили сторонники Лиурелии. Темная магия постепенно захватила душу Рийвана. Он и сам неизбежно менялся под воздействием тьмы, черствея и превращаясь в живого мертвеца. А королева, испугавшись таких последствий, открыла портал и сбежала с горсткой приближенных. С собой она унесла сердце Темного короля, которое под воздействием ее магии приняло форму кинжала. Сихилл в переводе с эльфийского и означает «кинжал».

— «А Ангулен — железную клетку, в которую его заточили, — ошеломленная рассказом, продолжила за древнего. — Выходит, ты и есть Рийван хин Тарен? И ты предлагаешь убить тебя?»

— «Я предлагаю убить чудовище, способное разрушить Мирильсинд! — спокойно ответил Сихилл. — Он будет смертен, когда кинжал пробьет сердце Калима, а Рийван займет освободившуюся оболочку. Но учти, у Лиурелии тоже есть сосуд, в котором заключено ее лживое сердце. Изгнав королеву из нового тела, тебе надлежит разыскать предмет, в который она поместила частицу души, и уничтожить его. Только тогда Лиурелия не возродится снова. Ты должна это сделать ради всех, кого любишь. Ради будущего этого мира».

— Чудовище — это Лиурелия Алахаст, — просипела в ужасе от того, что сотворила королева. — Она нарочно использовала собственных потомков, обрекая народ пяти королевств на погибель. Какая мерзость!

— Мерзость? — расслышала мои слова мертвая эльфийка, поднимая костлявую руку и указывая в сторону. — Потомки — всего лишь инструмент, дитя. Мелкая плата за величие. И ты далеко не последняя…

Я невольно скосила глаза, рассматривая то, что нежить пыталась показать. Из тьмы полуразрушенных колонн вышла еще одна мертвая фигура. У меня комок застрял в горле, когда узнала принцессу Аринфею, лишившуюся былой красоты и превратившуюся в сморщенную мумию. Иссушенная кожа плотно обтягивала кости, а запавшие глаза горели призрачным зеленым огнем. Шелест истлевших одежд напоминал шорох сухих листьев, гонимых ветром по омертвевшей земле.

— Аринфея поможет завершить то, что ты начала. — Лиурелия кивнула принцессе, и та, повинуясь чужой воле, приблизилась к алтарю и начала раскладывать древние полуистлевшие свитки и артефакты. — Ее ничтожная жизнь помогла мне вырваться за пределы ледяной пустоши. Еще одна жертва на пути к нашему с Рийваном возрождению. Вы обе послужите моим ключом к бессмертию.

С ужасом и отвращением я наблюдала за размеренными действиями нежити и чувствовала, как внутри пробуждается огонь возмездия и холодная вера. Вера в Сихилла и его науку, полученную в безвременном пространстве. Сейчас меня не защищал артефактный доспех, не было при себе оружия, зелий и надежного зачарованного костюма. Но мое тело стало орудием, способным убить противника голыми руками. Древнее воинское искусство, доведенное до совершенства, магические знания и навыки, звериная сила, доставшаяся от Ярха — все это подготовило меня к великой цели. Я помнила каждую тренировку, каждую сломанную косточку и испытанную боль, через которую прошла, чтобы стать сильнее. Обретенные благодаря Сихиллу знания стали единственным оружием, которым я непременно воспользуюсь, чтобы выжить.