Как только они зашли за поворот коридора, перед его взором открылось необъятное помещение, заполненное неестественным красным светом, который все время дергался, изменялся. Здесь было колоссальное количество железа. Механизмы, огромные чаны с расплавленным металлом, формы для литья, даже лестницы. Сотни людей сновали здесь, быстро и четко перемещаясь среди всего этого обилия невероятного. Антей остановился, не в силах оторвать взгляда от кипящей вокруг работы. Он не видел даже потолок и стены этого помещения. Потолок был столь высоким, что терялся во тьме, а стены исчезали где-то за красным огнем рукотворной лавы.

И здесь было жарко. Неимоверно жарко. Даже учитывая то, что стояли они далеко от расплава. Рабочих с головы до ног окутывали серебряные одеяния, и все же Антей удивлялся, каким образом им удается работать там, в этом аду.

Их кто-то злобно окликнул. Сопровождающий его слуга ответил и к ним подошел человек. Он был толст и постоянно отдувался. Красное от жары лицо, вынырнувшее из-под серебристого шлема, молодой раб принял сначала за морду демона, но все оказалось еще хуже. Это был человек, в ярости сыплющий проклятья на их непутевые головы. Все же, через какое-то время, он успокоился и настал черед новых вопросов.

– Что вы здесь делаете?

Слуга все так же невозмутимо указал на Антея.

– Ему нужен ошейник

Краснолицый человек снова, казалось, раздулся от ярости

– Тогда какого дьявола вы делаете здесь? Идите к мастерам-кузнецам. Я что, должен сам это делать?

Он еще продолжал выкрикивать ругательства в спину уходящим, когда те, уже вдоль стены, прошли в отдельное подземное помещение.

Здесь Антей увидел, наконец, почти привычные глазу рабочие места кузнецов. Однако, количество их все равно поразило его. Их здесь было около двадцати или даже больше. Впрочем, некоторые пустовали.

Выловив пробегавшего мимо мальчишку в кожаном фартуке и с чумазым от гари лицом, слуга отослал его за кузнецом.

Вскоре к ним вышел и сам кузнец. Непомерно широкие плечи и толстые руки, на которых, словно въевшийся, поблескивал металл, были обнажены. Из одежды на нем были только кожаные штаны, фартук и сапоги. Рукавицы, обшитые кожей, торчали из кармана спереди фартука. Темная от въевшейся гари кожа поблескивала от пота.

Он бросил тяжелый взгляд на Антея, затем на слугу. Тот, устав объясняться, бросил.

– Ошейник.

Взгляд кузнеца вернулся к Антею. Он уловил в нем сочувствие. Голос, однако, ничего не выражал.

– Идите за мной.

Они прошли вдоль рядов отдельных кузниц, между которыми располагались ширмы из толстой кожи. Здесь, вопреки ожиданиям, было не так дымно и жарко. Это удивляло, но только до тех пор, пока Антей не обратил внимание на гудящие раструбы над горнами. Они удаляли горячий воздух и дым из помещения.

Дойдя до своего закутка, кузнец порылся в ящике возле старинного вида наковальни – широкой и гладкой металлической плиты. Он извлек оттуда полосу металла и горсть стальных заклепок.

Полоска легла на угли, взметнулись тысячи искр и исчезли, затянутые в раструб вместе с воздушным потоком.

Антей с восторгом, неуместным в его положении, наблюдал за каждым действием кузнеца. В свое время его, как и других претендентов, обучали множеству ремесел, в том числе и кузнечному делу, но с мастером ему было не тягаться.

Дождавшись, пока железо прогреется, кузнец клещами вытянул полоску из огня и, положив на наковальню, стал мерно стучать молотом. Изогнув ее в кольцо, он на обоих концах сформировал прилегающие друг к другу площадки, предварительно пробив отверстия. Примерно по середине он сделал углубление, куда легло железное кольцо, и он кивком подозвал к себе Антея, взглядом указывая на железную плиту.

Тот без слов понял приказ и подчинился. Даже после того, как ошейник побывал в воде, он немилосердно жег кожу на шее раба, и Антей втайне понадеялся, что, ударяя по заклепке, кузнец заденет его голову молотом и оборвет его мучения, но мастер не оправдал его надежд, хотя удар, разбивший заклепку, оглушил его. Он упал возле наковальни на четвереньки и замотал головой, прогоняя из ушей страшный гул, а из глаз – разноцветные круги.

Дождавшись, пока он, наконец, поднимется на ноги, провожатый снова дернул его за руку, увлекая за собой.

Пошатываясь, Антей шел тем же путем, которым они шли сюда. Горячий металл не торопился остывать, лишь добавляя страданий от этой смертельной ноши. Два года на жизнь ему определил Старый Волк. Два года - самое большее. Если его страдания не оборвет какой-то несчастный случай.

Противно звякало в такт шагам железное кольцо. Ошейник, лишенный какой-либо подкладки уже начал натирать кожу и царапать ее неровными краями, но он так и не застонал. Он снова задумался о том, что все-таки будет являться достойным наказанием за его малодушие. Потом вспомнил об оставшемся в руках врага брате. Что ждало его? Какого рода ошейник на него оденет этот выродок в волчьей шкуре? А он, Антей, должен будет смириться с издевательствами над своим младшим братом?