Внезапно в голове всплыла мысль, что чтобы что-то спрятать, нужно положить вещь на самое видное место. Еще раз окинув мужчину цепким взглядом, я медленно прилегла рядом и перекатом по пыльной дороге прижалась к основанию забора, оказавшись скрытой за бесчувственным телом мужчины.

Протянув руку, я стащила с его головы сомнительной чистоты шапку и нахлобучила на себя. Так «фирменная» стрижка дома умалишенных оказалась прикрыта. Я уже в который раз порадовалась, что меня успели остричь. Останься я сейчас при своей шикарной шевелюре, и спалиться на том, что я девушка, было бы делом небольшого времени.

Почувствовав себя в шапке куда уютнее, решила сделать последний штрих и окропить себя, так сказать, «живой» водой. Осторожно вытащив из руки мужчины бурдюк с алкоголем, немного полила на ворот рубашки. Кожаный «сосуд» пришлось оставить при себе, прижав его к груди, словно самую большую драгоценность.

Увлеченная созданием определенного образа, я упустила из виду своих преследователей, которые, оказывается, уже были совсем близко. Я замерла, плотно сомкнув веки. А возле нас с моим «собутыльником» замерли шаги.

Один мужчина другому что-то тихо пробубнил, но что именно, я, к сожалению, не расслышала. Но зато вполне почувствовала, как с меня резко сорвали шапку.

Ну всё! «Факир был пьян, и фокус не удался!» - я внутренне напряглась, готовая зубами и ногтями бороться за свою свободу, когда услышала странное:

– По цвету стриженных волос похож. Вот только я не припомню, чтобы в описании внешности фигурировала отекшая шишковатая физиономия.

– Да мало ли! – хмыкнул второй голос. – Может, ее пчелы по дороге так искусали! Ты за грудь потрогай, коли есть, то точно девка!

Я от страха еще сильнее стиснула руки на своей груди, обнимая бурдюк с самогоном. И видимо, в этот же момент ко мне наклонился один из преследователей. Плохо заткнутая пробка из промасленного куска кожи вылетела под давлением, и на наклонившегося плеснуло ядреным пойлом.

Тот грязно выругался и со злости пнул меня в бок. Я, стиснув зубы, удержала стон, лишь скрипнув зубами.

– Оставь ты этих выпивох! Девку искать надо, идем!

Фраза второго преследователя и последовавшие за этим тихие шаги в сторону, откуда они и пришли, бальзамом легли на мою израненную душу. Дождавшись, когда станет тихо, я чуть пошевельнулась и выглянула из-за мужика. Свобода! Теперь можно идти дальше.

Я сунула в руки спящему его драгоценный сосуд, а вот шапку мне пришлось зажать. Помня фразу о волосах, я поняла, что без головного убора мне никак не обойтись. Во всяком случае, чтобы меня издалека не смогли узнать.

Встав с земли и пользуясь исходившим от меня запахом сивухи, шатаясь, поплелась дальше. Со стороны я себя не видела, но вполне представляла это печальное зрелище, что некто в бывших светлыми штанах с зелеными от травы коленями, красной рубахе, облепленной сеном, страшной шапке, да, судя по всему, опухшим от укусов крапивы лицом, бредет, шатаясь, по улице, сопровождаемый «шлейфом» низкосортного пойла!

И теперь, вовсе не собираясь прятаться, пьяной походкой двинулась к намеченной цели, а именно прочь из деревни. Минут через десять такой клоунады я заметила, что дорога плавно сворачивает от забора вправо, вновь уходя вглубь деревни. Я от досады скрипнула зубами, понимая, что брожу по этому селу, словно по лабиринту, но додумать мысль не успела, так как услышала впереди причитания старой женщины и глумливый мужской смех.

Меня всегда выводило из себя, когда обижали слабых. И сейчас реакция на творившийся беспредел оказалась молниеносной. Я быстро пробежала метров десять до следующего поворота и оказалась на небольшой площади, судя по всему, служившей местным рынком.

Стоявшие по кругу крепко сбитые деревянные столы были пусты, и лишь только кое-где лежали оставленные хозяевами пирамиды из овощей. Похоже, едва начавшийся с утра пораньше рынок спешно разогнали, а вот забрать свои товары времени не дали.

Из продавцов здесь осталась только лишь старушка – божий одуванчик. Или бабулька не поняла, что происходит, или просто не успела убраться подобру-поздорову. Вот до нее и докопались два молодчика наглой наружности.

Не успев проанализировать ситуацию до конца, мои ноги сами принесли меня к месту разыгравшегося конфликта. И, прежде чем вмешаться, я успела услышать их разговор.

– Соколики, да отпустите вы бабку старую! Нетути у меня денег-то! Едва успела прийти да зелень разложить, как суета началась, беготня! Так меня ж затолкли бы попросту в толчее энтой, вот я и припозднилась, не успела с рынка убраться! Ради Полоза Великого, отпустите!

– Не поверим, что без единой медяшки на рынок поперлась, старая! Отдавай, что есть, да убирайся, пока цела!

— Это каких это «добрых молодцев» сюда занесло, а? А смелые-то какие, с сухонькой старушкой справились, да всего лишь вдвоем! – я вышла вперед, встав руки в боки.