Павел Трофимович встал из-за стола и проследовал на кухню. Я взглянул на часы. Наша встреча длилась уже более полутора часов. Ранние ноябрьские сумерки за окном перешли уже в густую ночную темноту. Да ноябрь, короткий хмурый и сумрачный день и долгая глухая ночь. Ноябрьское небо почти всегда закрыто толстой пеленой облаков, в которых лишь изредка появляются разрывы и тогда землю освещают лучи тусклого солнца поздней осени.

Павел Трофимович наконец-то вернулся с кухни и вновь начал свои кофейные “церемонии”. По всему было видно, что он любит этот напиток какой-то особенной, трепетной что ли любовью. Мы выпили по второй чашке кофе с очень вкусным песочным печеньем, и я решил напомнить Дмитриеву о нашей общей с Юлией, а также и с дядей Германом проблеме с капитаном Тархановым.

— Павел Трофимович, — начал я, — у нас есть еще одна проблема. Некий капитан Тарханов из местного КГБ.

— Что он от вас хочет? — отозвался Дмитриев.

— Ну с начала он подкатил ко мне. Хотел завербовать меня в осведомители, следить за Германом Валентиновичем. А во второй раз он подстерег меня уже вдвоем с Юлией. Тогда вопрос о слежке за Германом Валентиновичем он уже не ставил. Он уже разузнал достаточно о Юлии и ее способностях и прямо предложил сотрудничество как я понимаю в деле предотвращения возможных преступлений если о них станет известно Юлии. Мы, конечно, не против такого сотрудничества, но, во-первых, и меня и Юлию покоробили те методы, к которым прибегнул Тарханов стремясь добиться нашего согласия, а во-вторых, и у меня, и у Юлии Сергеевны возникли, как нам кажется, обоснованные сомнения в честности, и я даже бы сказал чистоплотности этого капитана Тарханова.

— То есть вы полагаете, что этот самый капитан Тарханов пытается использовать таланты Юлии Сергеевны в первую очередь в своих и только своих интересах? Я правильно вас понял?

— Примерно так. Я, конечно, не стремлюсь бросить тень на весь комитет в целом, но уж больно неприятный тип этот Тарханов. Поневоле и закрадываются сомнения в его честности и добросовестности.

— Хорошо Александр. Я вас понял. Постараюсь вам помочь. Я разузнаю об этом капитане Тарханове и его намерениях в отношении вас. Думаю, что в случае чего мне удастся избавить и вас и Юлию Сергеевну и Германа Валентиновича от его назойливого внимания.

На этом так сказать деловая часть нашей встречи с Павлом Трофимовичем можно сказать закончилась. Мы посидели еще где-то полчаса ведя непринужденную беседу. Павел Трофимович оказался очень милым собеседником, умеющим к тому же без особого труда располагать к себе людей. Наконец мы откланялись и засобирались по домам. Дмитриев проводил нас до входной двери, крепко пожал на прощание руку мне и дяде Герману и сказал напоследок:

— Ну что же надеюсь и верю, что это не последняя наша с вами встреча. Александр, Юлия Сергеевна запишите на всякий случай мой телефон. — и он продиктовал номер.

Мы вышли из квартиры, спустились по лестнице и оказались на улице. Когда я уже залез в машину, дядя Герман спросил меня:

— Ну что? Как тебе этот старикан?

— Ну на старикана он как-то не похож, — возразил я, — напротив выглядит и мыслит весьма моложаво. А в целом очень занятный тип. Я даже и не подозревал, что у нас в городе водятся такие. Разница между ним и Тархановым как между небом и землей.

Я хотел еще было добавить, что Павел Трофимович в отличии от Тарханова вряд ли пошел бы в услужение вору в законе, но вовремя спохватился и быстро прикусил язык.

— Ну что молодежь, куда вас доставить? — спросил дядя Герман, заводя автомобиль.

— Высадите нас на Набережной. Дальше мы доберемся сами, — попросила его Юля.

Выйдя на Набережной, мы некоторое время шли молча. Затем Юля вздохнула и сказала:

— Вот когда встречаешься с такими людьми как этот Павел Трофимович, возникает ощущение, что встретился с самой историей. Надо же сегодня вечером мы общались с соратником самого Бокия!

— А кто такой этот Бокий? — спросил я, — нет я знаю был такой чекист. Помню в романах Юлиана Семенова он действует как наставник молодого Исаева будущего Штирлица.

— Бокий одна из самых загадочных и интересных фигур в истории советских органов госбезопасности, — ответила мне Юля, помимо того, что он являлся крупным функционером и одним из руководителей ВЧК — ОГПУ в двадцатые и тридцатые годы Бокий был известен своим большим интересом к явлениям паранормального характера. Впрочем, ты это должен был понять это из слов Павла Трофимовича. Говорили так же, что под руководством Бокия предпринимались исследования разного рода оккультных и парапсихологических феноменов. Документальных доказательств этого опубликовано не было и в принципе все это оставалось на уровне слухов и домыслов. Но сегодня как ты понимаешь мы получили весомое подтверждение этих слухов и домыслов из уст не посредственного участника событий.

— Да-а, — протянул я, — чекист Бокий и всякого рода мистика, и парапсихология. Как-то это все необычно и непривычно. Трудно представить, что на Лубянке в свое время занимались такими вещами. Хотя может быть и сейчас занимаются? Как ты думаешь?

Юля в ответ лишь пожала плечами. Я помолчал немного и продолжил:

— В принципе главное, чтобы этот Павел Трофимович помог нам избавиться наконец от пристального внимания товарища капитана Тарханова. Если это произойдет, то я буду ему премного благодарен.