Если так, то и разрешение еврейской проблемы лежит на иных путях. Зно заключается в облегчении процесса ассимилации. Конечно, такое облег-ение предполагает решительный отказ от всяких насильственных мер, толь-ад задерживающих «обращение», но оно вместе с тем исключает ориентацию на религиозно-культурное еврейство. Его надо предоставить собственной его участи («естественной смерти»), не мешая ему, но ему никак и не содействуя, ибо зачем содействовать заведомо безнадежному? С другой стороны, воздействие на ассимилирующееся еврейство оказывается невозможным иначе,

в порядке саморазвития данной (в частности — русской) культуры I ее самозамыкания от еврейства. Это — путь пассивного и недейственного мкидания. Правда, в России (разумея не Россию коммунистическую, а грядущую, евразийскую Россию) в отличие от Европы, для которой такая гассивная установка характерна, еврейству противостоит не секуларпзован-ная и тем обеспложенная культура, а Православная Русская Церковь. В ?осспи еврейская проблема остается религиозною даже и с рассматриваемой

Л. П. КАРСАВИН

точки зрения. Иначе говор», и в этой постановке еврейская проблема может быть разрешена только Роосиею, хотя бы интернациональное католичество и казалось евреям на первый взгляд более привлекательным, чем иальное Православие. Тем не менее и здесь приходится тогда отнестись ассимилирующемуся еврейству, как к неустранимому и неизбежному испытанию. Его еущеетвоьапие и даже его рост — тяжелый крест, который над! терпеливо нести и тяжесть которого можно лшпь несколько облегчить тем, что ему будет ясно противопоставлен призыв религиозных евреев в лоно-русского Православия.

Изложенную сейчас точку зрения считаю принципиально возможной. Она даст другое решение проблемы, согласующееся с традицией. И мне представляется даже, что только дальнейшее развитие может дать о к о н ч а-т е л ь п ы е аргументы в пользу этого решения или в пользу решения торое «ше яее правильным и обоснованным.Укажу лпшь на одно.

— Наше решение исключает пассивное воздержание, но требует активности, действенной любви к еврейскому народу,как таковому, а ис только ко есяко-му еврею, как индивидууму-. А там, где действенная любовь, там наверное и правда. Ибо дерево всегда по плодам познается.

Развиваемая нами точка зрения встретит, конечно, упреки в утопизме, Но мы уже давно привыкли к нападкам и непониманию со стороны наивных и даже научно отсталых идеологов единой общечеловеческой культуры псе* куларизации. В том мы п видим свою заслугу, что решаем еврейский вопрос по существу и на почве религиозной. Что же касается обвинений в утопизм^ так мы ответим на это вопросами. — Ведет ли нага «утопизм» к каким будь абстрактным или конкретно неосуществимым мерам? Не оказывается ли он, наоборот, очень реальным и практичным в своих выводах? Исходя истпн Православия, мы нигде не искажаем действительности и не подчиняв! ее никаким отвлеченным схемам. Не легко, конечно, па деле преодолеть копленные веками недоразумения и предрассудки. Но можно и должно на стойчиво стремиться к их преодолению. Наш путь верен. Его иитуитпвно наметил и показал его конкретное значение Лесков в своем замечательном рассказе о митрополите Филарете (Владычный Суд). — Еврей, чтобы осво^ бодить своего единственного сына от рекрутчины, нанял на последние деньги заместителя ему, другого еврея. А тот, забрав плату, заявил о своем нии креститься, чем аннулировался весь договор. По закону помочь старивя еврею было невозможно. Но владыка Филарет решил дело быстро и прося признав обманщика «недостойным св. крещения». И что же? Через некоторое 1 время крестился сам старик-еврей.

Л. II. Карсавин

>ое |-

ОТВЕТ Л. П. КАРСАВИНУ

Дорогой Лев Платонович,

с благодарностью принимаю Ваше предложение откликнуться на мысли, высказанные Вами в статье «Россия п евреи»,и прошу Вас передать редакции «Верст» мою живейшую признательность за оказываемое мне гостеприимство. Читая рукопись Вашей статьи, я невольно возвращался мысленно к тем беседам, которые мпе пришлось неоднократно вести с Вами на ту же тему от лица к ищу, и возникавшие у меня сомнения и возражения естественно облекались в форму личного к Вам обращения. Эту форму мне хотелось бы сохранить и в моем предаваемом гласности ответе: к поднятому •Вами вопросу, Вы знаете, я могу подходить только с противоположного его конца, а в таких случаях встреча возможна лишь тогда, когда люди, не оглядываясь в сторону, смотрят друг другу прямо в глаза.

Вопрос об отношении России к еврейству Вы ставите — и в этом, думается, самая большая заслуга Вашей статьи, — как вопрос религиозный, я бы сказал, как вопрос веротерпимости. Мне, как еврею, такая постановка вопроса кажется не только наиболее плодотворной, но и наиболее естественной. Так называемая «национальная нетерпимость» по отношению к евреям, я по моему глубокому убеждению,в последнем счете есть лишь измельчавшая, ?выродившаяся, загнанная внутрь форма нетерпимости религиозной; вот почему и преодоление ее возможно лишь на почве напряженно действенной терпимости к иной, чужой вере при полном осознании ее иноприродпости и ее неистребимой самобытности. Такой чуждой по существу своему верой является для Вас вера еврейского народа, и именно поэтому Вы стараетесь, дсак русский и христианин, найти на путях любовного всепонимания наилучший, религиозно-оправданный способ устроения евреев в России. Посильное содействие еврейской самобытности для чаемого соединения с Израи-

ШТЕЙН БЕРГ

лем в лож- православной и вселенской церквей — вот то последнее и завер шающее решение, которое подсказывает Вам все Ваши решения частичные 1 даже злободневные.

Об этих частичных и на злобу дня откликающихся решениях разреши мне сказать после. Отмечу сейчас лишь то, что и в них я усматриваю все то I же Ваше основное стремление руководиться всецело началом веротерпимости. Чем иным об'яснить последовательно проводимое Вами разграничение-между ядром и шелухой — 811 уеша уегЬо — Израиля? Разделяющий меч или, как говорили еще недавно, хирургический нож анализа есть в Ваших руках лишь средство спасти, обезопасить ядро, хотя бы и ценою отказа ог'( «корки». (Так и в отношениях частных мы иногда резко осуждаем отдельные/ поступки, чтобы с тем большею силою утвердить неразрывное существо человека). Однако, в том как Вы оперируете логическим орудием дистинкции, сказывается, думается мне, некий недочет в самом определении конечной' цели русско-еврейских отношений, некая схематичность Вашего изначального синтеза. Начну поэтому с того, чем Вы кончаете.