Посемъ указъ пришелъ: велено меня ис Тобольска па Лт>ну вывести за с1е, что брано от писашя и укоряю ересь Нлконову. В таже-времена пришла ко мят. с Москвы грамотка. Два брата жили у царицы вверху, а оба умерли в моръ и з женами и з дьтми; и мнопя друзья и сродники померли. Изл1ялъ Богъ на царство ф1ялъ гнъва Своего! Да не узнались горюны однако, — церковью мятутъ. Говорилъ тог-, да и сказывалъ Нероновъ царю три пагубы за церковной расколъ:-моръ, мечъ, разделеше; то и збылось во дни паша нынт>. Но мплостивъ Господь: наказавъ, покаяшя ради п помилуетъ насъ, прогнавъ больз-ни душъ нашихъ и телесъ, и тишину подаетъ. Уповаю и надъюся на Христа; ожидаю милосердья Его п чаю воскрееешя мертвымъ.

Таже съчтъ опять на корабль свой, еже и показанъ ми, что выше сего рекохъ, — поехалъ на Льну. А какъ щнехалъ въ Енисейской, другой указъ прпшелъ: велено в Дауры вести — дватцеть тысящъ и болшн будетъ от Москвы. И отдали меня Аеонасью Пашкову в полкъ. — людей с нимъ было 600 человъкъ; и гръхъ ради моихъ суровъ человъкъ: безпрестанно людей жжетъ, и мучить, и бьетъ. И я ево многс уговаривалъ, да и самъ в руки попалъ. А с Москвы от Никона приказано ему мучить меня.

Егда поехали изъ Енисейска, какъ будемъ в большой Тунгусю рек*, в воду загрузило бурею дощеникъ мой совсбмъ: налилъся среда реки полонъ воды, и парусь изорвало, — одны полубы над водою, ;

ЖИТИЕ ПРОТОПОПА АВВАКУМА

то все в воду ушло. Жена моя на полубы из воды робятъ кое-какъ вытаскала, простоволоса ходя. А я на небо глядя, кричю: «Господи, спаси! Господи, пололи!» Ы Болйею волею прибило к берегу насъ. Много о томъ говорить! На другомъ дощенике двухъ человвкъ сорвало, и утонули в водв. Посемъ, оправяся на берегу, и опять поехали впредь.

Егда пр1ехали на Шаманъской порогъ, на встръчю приплыли люди иные к намъ, а с ними двв вдовы, — одна лвтъ въ 60, а другая и болшп: пловутъ пострищись в монастырь. А онъ, Пашковъ, сталъ ихъ ворочать и хочетъ замужъ отдать. И я ему сталъ говорить: «по правилам ъ не подобаетъ таковыхъ замужъ давать». И чемъ бы ему, послушать меня, п вдовъ отпустить, а онъ вздумалъ мучить меня, осердясь. На другомъ, Долгомъ, пороге сталъ меня из дощен-ника выбивать: «для-де тебя дощеннпкъ худо пдетъ! еретикъ-де ты! 'подп-де по горамъ, а с казаками не ходи!» О, горе стало! Горы высо-шя, дебри непроходимый; утесъ каменной, яко стена стоить, п поглядеть — заломя голову! В горахъ тъхъ обретаются змеи велише; в нихъ лее вптаютъ гуси п утицы, — пер1е красное, —? вороны черные, а галъкп еврые; в тъхъ же горахъ орлы и соколы, и кречаты, и курята иньдвйсше, п бабы, и лебеди, и иные дикте, — многое множество, — птпцы разные. На тъхъ же горахъ гуляютъ звври мнопе дикге: козы и олени, изубри, и лоси, и кабаны, волъки, бараны дшае, — во Иш нашу; а взять нельзя! На гв горы выбнвалъ меня Пашковъ, со звЬрми и со змгямп, п со птицамп витать. II азъ ему малое писанейце кшисалъ, сице начало: «Человъче! убойся Бога, евдящаго на херуви-иъхъ п прпзпрающаго въ безны, Его же трепещухъ небесыя силы и вся тварь со человвки, единъ ты презираешь и неудобъетво показу-шгь», — и прочая; тамъ многояько писано; и послалъ к. нему. А се Зегутъ человвкъ с нятдесятъ: взяли мой дощеникъ и полчали к нему,

: — версты три от него стоялъ. Я казакамъ каши наварилъ, да кормлю 1X7.: и онв бвдные и едятъ п дрожать, а иные глядя плачютъ на меня,

I ,калт.югъ по мяв. Привели дощеникъ; взяли меня палачи, привели пе-)ед него. Онъ со шпагою стоить и дрожптъ; началъ мнв говорить: шопъ ли ты, или роспопъ?» П азъ отввщалъ: «азъ еемь Аввакумъ

– иротопопъ; говори, что тебв двло до меня?» Онъ же рыкнулъ, яко

– (дай звврь, п ударплъ меня по щоке, таже по другой, п паки в голову, | збилъ меня с ногъ и чеканъ ухватя, лежачева по спинв уда-

– «лъ трижды и, разболокши, по той же спинв семъдесятъ два удара лутомъ. А я говорю: «Господи 1сусе Христе, Сыне Болай, помогай

, нъ!» Да то-жъ, да то-жъ безпрестанно говорю. Такъ горко ему, что

Версты» № 1.

ЖИТИЕ ПРОТОПОПА ЛВВЛКУШ

не говорю: «пощади!» Ко всякому удару молитву говорилъ, да осреди побой вскричалъ я ему: «полно бить-тово!» Такъ онъ велвлъ перестать. И я промолылъ ему: «за что ты меня бьешь? выдаешь ли?» И онъ паки вел^лъ бить по бокамъ, и отпустили. Я задрожалъ, да и упалъ. И онъ вел^лъ меня въ казенной дощеникъ оттащить: сковали руки и ноги, и на беть кинули. Осень была, дождь на меня шелъ, всю нощь подъ капелш лежалъ. Какъ били, такъ не болно было с молитвою. тою; а, лежа, на умъ взбрело: «за что Ты, Сыне Божш, попустилъ меня ему таково болно убить тому? Я веть за вдовы Твои сталь! Кто дастъ судш между мною и Тобою? Когда воровалъ, и Ты меня такъ не оскорблялъ; а нын* не ввмъ, что согрвшилъ!» Было добрый чело-ввкъ! — другой фарисвй з говенною рожею, — со Владыкою судитца захотвлъ! Аще 1евъ и говорилъ такъ; да онъ праведенъ, непороченъ, а се и писашя не разумвлъ, внв закона, во етранв варварстъй, от твари Бога позналъ. А я первое — грвшенъ, второе — на законв почиваю и писашемъ отвсюду подкрепляемъ, я ко многими с к о р-бьми подобаетъ намъ внити во царство небесное, а на такое безутйе пришелъ! Увы мнъ! Какъ дощеник-отъ в воду-ту не погрязъ со мною? Стало у меня в гъ поры кости-те щемить и жилы-тв тянуть, и сердце зашлось, да и умирать сталъ. Воды мнЬ в ротъ плеснули, такъ вздохнулъ да покаялъся предъ Владыкою, и Господь-сввтъ милостивъ: не поминаетъ нашихъ беззаконШ первыхъ локаяшя ради; и опять не стало ништо болвть.

Наутро кинули меня в лотку и папредь повезли. Егда пр1ехали к порогу, к самому болшему Падуну, — река о томъ мвсте шириною с версту, три залавка чрезъ всю рвку звло круты, не воротами што иопловетъ, ино в щепы изломаетъ, — меня привезли под порогъ. Сверху дождь и снвгъ;а на мн* на плеча накинуто кафтанишко просто; лъетъ вода по брюху и по спинъ, — нужно было гораздо. Из лотки вы-таща, по каменью скована околъ порога тащили. Грустко гораздо, да душе добро: не пеняю ужъ на Бога вдругорядъ. На умъ пришли рЪчи. пророкомъ и апостодомъ реченны: Сыне, не пренемогай наказан1емъ Гсподнимъ, ниже о с л а б в й , от Него обличаемъ. Его же любптъ Богъ, тоге наказуетъ; б1етъ же всякаго сына, его Я ( пр1емлетъ. Аще наказание терпите, тогде яко сыномъ обрвтается вамъ Богъ. Аще лг| без наказан1я приобщается ему,то выблядки а не сынове есте. И сими рвчми гЬшилъ себя.

Носемъ привезли въ Брацкой острогъ, н в тюрму кинули, соломки дали. II сид'блъ до Филипова поста в студеной башне; тамъ зима в тв поры жпветъ, да Вогь гр-Ьлъ и без платья! Что собачка в соломке лежу: колн накормять. коли нт>тъ. Мышей много было, я ихъ скуфьей билъ, — и батошка не дадутъ дурачки! Все на брюхе лежалъ: спина гнила. Блохъ да вшей было много. Хотвлъ на Пашкова кричать: «прости!» да сила Бож1я возбранила, — велено терпеть. Перевелъ меня в теплую избу, и я тутъ с аманатами и с собаками жилъ скованъ зиму всю. А жена з дЪтми верстъ з дватцеть была сослана от меня. Баба ея Ксенья мучила зиму ту всю, — лаяла да укоряла. Сынъ Иванъ, — невеликъ былъ, — прибрелъ ко мне побывать поел* Христова Рождества, п Пашковъ вел-влъ кинуть в студеную тюрму, гдт> я сид'блъ: на-чевалъ милой и замерзъ было тутъ. II наутро опять велъ'лъ к матери протолкать. Я ево и не видалъ. Приволокся к матери, — руки и ноги ознобилъ.

На весну пакп поъхали впредь. Запасу неболшое мйсто осталось; а первой разграбленъ весь: и книги, и одежда иная отнята была; а иное п осталось. На Банкалове море пакп топулъ. По Хнлке по рек* заставплъ меня лямку тянуть; зт>ло нуженъ ходъ ею былъ, — и поесть было пт>коли, нежели спать. Лт>то целое мучился. Отъ водяныя тяготы люди изгибали; и у меня ноги и животъ синь былъ. Два лт>та в водахъ бродили; а зимами чрезъ волоки волочился. На томъ же Хилке в тре-тьее тонулъ. Барку от берегу оторвало водою, — людсюе стоять, а мою ухватило, да и понесло! Жена и дт>тп остались на берегу, а меня самъ-другъ с кормщикомъ помчало. Вода быстрая, переворачиваетъ барку ввергь боками п дномъ; а я на ней полъзаю, а самъ кричю: «Владычице, помози I Уповаше, не утопи!» Иное ноги в вод*, а иное выполъзу наверхъ. Несло с версту и болши; да люди переняли. Все розмыло до крохп! Да што петь делать, коли Христосъ и Пречистая Богородица изволили такъ? Я, вышедъ из воды, смеюсь; а люди-те охаютъ, платье мое по кустамъ развешивая, шубы отласные и тафтяные, и кое каше бездвлицы тое мпого еще было в чемоданахъ да в сумахъ; все с тбхъ мбстъ перегнило,—наги стали. А Пашковъ меня же хочетъ опять бить: «ты-де над собою делаешь за посмт,хъ!» И я паки свт>ту-Бого-родице докучать: «Владычице, уйми дурака тово!» Такъ она-надежа уняла: сталь по мн* тужить.