«Не бойся».

Калеб захлопнул ладонь, и огонь пропал, словно его никогда и не бывало.

Я выскользнула из дома, бесшумно наступая только на носочки, пробралась к калитке, погладила ее рукой в благодарность, что в этом доме она пока не скрипела.

Стемнело, хотя до полуночи время еще оставалось. Официально комендантского часа на границе сейчас не было, но и без него у жителей Эгертайха хватало благоразумия закрываться в домах и не бродить по улицам по ночам.

Кроме как минимум одного человека. Калеб не просто так предпочитал спать в коридоре: там ничего не мешало ему дождаться, пока мы с мамой перестанем слушать, а потом сбежать по своим делам. Только застать его на месте преступления у меня никак не получалось: я так уставала за день, что рано или поздно засыпала, даже сидя, пока прислушивалась к тишине из коридора и отчаянно царапала себе руки, чтобы не позволить глазам закрываться хотя бы от боли.

В этот раз я проснулась как от резкого удара. Подскочила на диване и осталась сидеть, пока пыталась сообразить, где нахожусь. Темная комната принимала уже знакомые очертания, в углу на матрасе, спасенном из старого дома, пошевелилась мама. За приоткрытым окном пару раз гавкнула и замолкла соседская собака. Издалека все еще доносился привычный вечерний шум: не все успели разойтись по домам и встречали ночь в питейных заведениях. Мне почудились шаги за окном, и в первую секунду по телу прошла дрожь. Воспоминания о нападении до сих пор были очень смутными, а вот ощущения — до боли острыми. Что бы со мной ни хотели сделать, оставить отпечаток у них получилось.

Коридор пустовал. Я быстро оделась. Пальцы подрагивали от нетерпения, пока я натягивала мамину темную куртку: шпион из меня не выйдет, но хотя бы прятаться и сливаться с кустами станет легче.

Окно комнаты выходило на левую сторону дома, и я побежала туда. Если я и в самом деле слышала шаги, то мне требовалось поторопиться — Калеб не мог уйти далеко.

Он и не ушел.

Стоило мне завернуть за угол, на ходу застегивая куртку, чтобы холодный ветер не пронизывал грудь так легко, как я врезалась во что-то большое и горячее. Калеб даже руки приветственно расставил, а теперь еще и прижимал меня к себе. Краем глаза я заметила тень, что скользнула за другой край дома.

С кем-то он тут все-таки встречался!

Я с досадой толкнула Калеба в грудь и отстранилась. Он явно не собирался меня пропускать, а я решила не выдавать себя: пусть считает, что ничего не заметила. Впрочем, на недостаток наблюдательности он не жаловался.

— Не волнуйся, это не по твою душу.

— Именно поэтому ты озвучил это первым, — буркнула я. — Ведь других версий и быть не могло.

Я и не знала, что меня расстроило больше. Хотелось раскрыть наконец какой-нибудь заговор, чтобы уравнять счет. До сих пор в худшем положении оказывалась только я.

— Нет, — довольно улыбался он. — Просто у тебя на лице все написано.

«Довольный. Очень довольный и наглый кот», — мысленно оценила я.

— Друзья из казармы на границе, — пояснил он. — Я ведь остался без нормальной практики и должен получать хоть какие-то новости.

Я кивнула, хотя была уверена — мне совсем не удалось сделать вид, что я поверила по-настоящему.

— Нам не обязательно быть врагами, — усмехнулся Калеб и протянул мне руку. — Пойдем. Покажу тебе кое-что.

— Ты покажешь мне? — Я фыркнула, но ухватила его за горячие пальцы. — Ты в курсе, что это мой родной город? Я знаю здесь все гораздо лучше.

В голове педантично всплыл пункт договора, запрещавший говорить о моем рождении. Я мысленно отмахнулась от него, но была вынуждена признать, что рисковать домом совершенно не стоило.

Калеб пожал плечами и потянул меня вперед по тропинке между заборами.

— Когда ты последний раз смотрела на звезды?

— Каждую ночь вижу, — растерянно отозвалась я, кутаясь в куртку, которую так и не успела до конца застегнуть.

— А по-настоящему?

— О чем ты?

Забор остался позади, по влажной траве мы отходили все дальше от города и его огней. Насквозь промокшие ноги замерзли. Мы направлялись в сторону реки и границы. Впереди мерцало, будто всполохи огня озаряли землю, чтобы тут же исчезнуть, раствориться в темноте.

— Что там?

— Тренировка.

— Ночью? — не поверила я.

— Ночью виднее, — пояснил он. — Когда не хватает чутья, зрение очень помогает.

Мы прошли еще сотню метров до той линии, где земля начинала спускаться к реке.

— Садись, — наконец выбрал Калеб совершенно случайное место.

Я скептически посмотрела на траву. Наверное, выражение лица у меня оказалось столь говорящим, что Калеб с тяжелым вздохом стянул с себя рубашку и положил передо мной. Краснея, я уставилась на его рельефную грудь, но тут же спохватилась и послушно села. Замерла, глядя на реку.

Теперь с возвышения я хорошо видела людей, что собрались на берегу, подальше от города и казарм. Они двигались в странном пламенном танце, их движения завораживали. Появлялись и исчезали огненные шары, метко отправленные к своим целям, длинные горящие кнуты, даже целые стены. Сколько же надо сил, чтобы сотворить такое яркое укрытие? Взрывоопасный щит… Это у меня была какая-то бракованная магия. Я с удивлением поймала себя на кощунственной мысли — на секунду пожалела, что наш дом только рухнул, а не эффектно сгорел.