И снова он не знал, как это сказать.

И тогда Алексей решил не говорить ничего лишнего.

— Я люблю вас, — выговорил он и, сам от себя не ожидая, поцеловал её.

Он хотел просто прикоснуться к её губам, но неожиданно ощутил какой-то невероятный, волшебный, сладкий вкус, и не удержался, поцеловал её так, что даже сам испугался, что может напугать девушку своим напором. Но она ответила.

И у Алексея закончились все мысли.

Как сквозь туман, он услышал голос проводника:

— Барин, барин!..

Алексей подумал, что сейчас этот проводник точно рискует получить от него удар в нос. Но, посмотрев в светящиеся счастьем глаза Фаины, понял, что проводник не виноват в том, что он так опоздал.

Поезд начал движение. К сожалению, Алексею надо было возвращаться в Москву. Поэтому он только успел сказать:

— Фаина… я приеду. Я очень, очень скоро приеду.

И Алексей спрыгнул на платформу, глядя вслед уходящему поезду, увозившему ту, с кем он точно хотел прожить всю жизнь.

Я посмотрела на уставшее личико Полинки, конечно, ей бы уже домой, намыкалась маленькая. Но я просто не могла её одну с Анфисой Васильевной отправить в имение, где уже третий день проживала матушка Фаины со своим французом.

— Верочка, — сказала я Вере, — а не могли бы вы вместе с Полинкой…

Я хотела предложить снять номер в гостинице, но тут Иван Киреев меня перебил:

— Фаина Андреевна, мы можем поехать в ваш магазин, и Вера Евстафьевна может с Полиной там подождать, пока мы с вами к Николаю Николаевичу съездим.

Идея поехать в магазин мне понравилась. Иван Киреев выглядел довольным, и, глядя на его лицо, я спросила:

— Что там?

— Сами увидите, — улыбаясь, сказал Иван.

И мне стало интересно, даже на второй план отошло расстройство из-за того, что ситуация с Анной Игнатьевной каким-то образом умудрилась выйти из-под контроля.

Мы подъехали к магазину. Первое, что меня поразило, — это витрина.

Витрина той части магазина, где торговали мёдом, была почти открытая, даже было видно, что внутри, за огромным самоваром, стоящим в витрине, ходят люди, светятся лампочки.

А вот та часть, которая была парфюмерная, витрина там была полностью закрыта. Отличало её большое обилие золота, и я про себя хмыкнула: «Вот же роковое совпадение», и зеркала.

Всё вместе это смотрелось потрясающе. Я представила себе, как это выглядит вечером, когда темно.

— А вечером витрина светится? — спросила я Ивана.

— Обижаете, Фаина Андреевна, — сказал Иван. — Ещё как светится! Ваша витрина самая красивая витрина на улице.

Что самое интересное, входная группа теперь была разделена. И это меня порадовало. Сразу после открытия я всю голову сломала, как разделить потоки покупателей. И мне ведь даже не пришла в голову эта идея.

На входе теперь был сделан небольшой тамбур, и из этого тамбура было две двери: одна вела в левую часть магазина, другая — в правую. На двери, которая вела в правую часть магазина, стоял швейцар.

— Я надеюсь, что вы простите меня, Фаина Андреевна, за дополнительные траты, — разъяснил Иван, — но здесь требовалось слегка ограничить поток людей, входящих в магазин. У нас есть часы, когда каждый может прийти, а есть часы, когда по приглашению.

Я посмотрела на Ивана:

— Такой концепции у нас не было, Ваня, — сказала я.

— Не было, — ответил Иван, — но она очень хорошо сработала. Для тех покупательниц, которые не хотят ни с кем пересекаться, но при этом делают очень большие заказы.

Мы зашли внутрь. Роскошь, вот что сразу меня поразило. Я обернулась на Ивана с подозрением:

— Откуда средства на роскошь?

— Фаина Андреевна, — почти шёпотом сказал Иван, — всё фальшивое, поэтому стоило очень недорого.

Мне стало весело.

Мы прошли вглубь магазина, и я обратила внимание, что посетительниц всего было трое. Двумя занимались девушки-продавщицы, а одна посетительница, тоже сопровождаемая продавщицей, ходила вдоль полок. Мы не стали мешать процессу и прошли в подсобное помещение.

Там был оборудован небольшой, но уютный кабинет с окошком, выходящим во двор. В кабинете стоял небольшой диванчик, что меня порадовало, потому как если я задержусь у адвоката, Полинку вполне можно на него положить, как раз под её рост, чтобы вытянуть ножки. Ещё был небольшой письменный стол и круглый столик, на котором стоял маленький самовар.

— Если понадобится, — сказал Иван, — то закажем еды в ресторации. Они быстро привезут, и можно здесь и отобедать.

— А запах не будет выходить в основной зал? — спросила я.