"Ты могла бы быть к ней снисходительнее…"

"Что бы я ни сделала, она никогда не станет считать меня своей матерью, если ты об этом…"

"Ты не очень-то и старалась".

"Я люблю тебя, дорогой. Но есть вещи, которые я не могу сделать даже ради тебя, — она вздохнула и присела на стол, изящно скрестив ноги в высоких сапогах и облокотившись на руки, немного откинулась назад. В каждом движении скользила уверенность в собственной неотразимости. — Даже собаки понимают, когда с ними играют из страха или только для того, чтобы угодить их хозяину. Неужели ты думаешь, что твоя дочь этого не чувствует? — выдержав паузу и не получив ответа, она заключила: — Как бы то ни было, мы должны ее изолировать. Это совершенно необходимо".

Морри захлопнула книгу так внезапно, что Джин вздрогнула.

— Я не буду это читать, — звенящим от напряжения голосом сказала она. На этот раз девочка проявила прямо-таки героическое самообладание, чего нельзя было сказать о Джин, вцепившейся свободной рукой в одеяло.

— Я принесу тебе другую, — после неловкой паузы рассеянно проговорила она и, встав с кровати, вышла в соседнюю комнату, пытаясь унять дрожь в пальцах.

Такое просто не укладывалось в голове! Через несколько лет Скотт променяет ее на эту ухоженную блондинку, даже имени которой невозможно вытянуть из Морриган, настолько она ее ненавидит и боится!

Почему? За что он с ней так? За что так с ними обеими?! Джин прижала руку к губам, чтобы девочка не услышала, как она плачет. Подумать только, ведь они собирались жить долго и счастливо, как в этих дурацких книжках, а теперь выходит, что не так уж и долго им осталось…

Жизнь приучила Джин Грей не жалеть себя дольше пяти минут. Любое горе отбирало силы и она знала это, как никто, так что на исходе пятой минуты она уже дышала ровно и смотрела на себя в стеклянной дверце шкафа практически сухими глазами, с усилием запирая осколки своей же мечты подальше в глубину сердца, чтобы достать и поплакать над ними как-нибудь позже, в одиночестве.

Мистер Саммерс задержался у входа в лабораторию ровно на десять секунд. Достаточно для того, чтобы набраться смелости, но недостаточно, чтобы кто-нибудь посмел упрекнуть его в трусости. Застав девочку в одиночестве, он в замешательстве остановился у порога и отчетливо услышал, как закрылась за ним автоматическая дверь. Все-таки он предпочел бы, чтобы здесь была Джин… чтобы она… представила его, что ли.

Скотт не был удивлен, узнав, что его дочь именно эта девочка — в конце концов, именно с ней лучше всех ладила Джин… Насколько это было возможно, разумеется. Морриган не обращала на него никакого внимания, она рассматривала какую-то книгу. Переворачивала страницы она, впрочем, немного нервно, но Циклоп этого не заметил. Он шагнул вперед, улыбнулся дружелюбно и сказал:

— Привет…

Девочка подняла голову, взглянула на него… и Скотт понял, что сделал это зря.

Шагая по коридору, Тед вертел головой, пытаясь найти нужную камеру. Все они были пусты, кроме одной. Шаги гулко отдавались от стен, и в этой тишине голос Мелиссы вдруг показался слишком резким:

— Я думала, вы двое уже забыли про меня.

Тед вздохнул с облегчением. Слаба богу, Мелисса в порядке и не пребывает в эйфории от воссоединения с родственниками, как — он покосился на Кэтрин — некоторые. Он опустился на колени, открыл специальную задвижку, через которую заключенным полагалось подавать еду, и просунул поднос под решетку.

— Про тебя мы, может, и забыли бы, но не про базу «Оружия» в Оклахоме, — он просунул руку сквозь прутья и украл кусочек картошки фри из тарелки. А что? Он тоже не завтракал! — Ты прохлаждаешься здесь уже больше суток. Готов спорить на что угодно, у тебя есть план.

Из полутьмы камеры сверкнули ярко-желтые глаза. Тед поймал себя на мысли, что выманил на еду дикого зверя. Мелисса подошла к решетке и села напротив, лицо ее за прошедшие сутки сильно осунулось.

Когда-то они называли ее Ноктюрн, в том далеком раннем подростковом возрасте, когда всем им казалось ужасно круто иметь позывной. Этот, по их мнению, подходил идеально — и из-за ее любви к игре на скрипке, и из-за ее странных глаз, напоминающих луну в ночи. Мелисса каждый раз морщилась и ворчала “Да ради любви Господней, прекратите! У меня есть нормальное имя!”. Но с тех пор как умер его отец, Бога она даже в шутку не упоминала…

Не говорила она и о Дэне… И, по правде сказать, никто из них не хотел говорить. Если бы они уделяли время тому, чтобы вспоминать погибших, времени ни на что больше бы не осталось, а оно было им очень нужно.

"Наверное, стоило взять ей в столовой пару лишних пирожных", — тоскливо подумал Тед и стянул еще ломтик картошки.

— Нет у меня никакого плана, — проворчала Мелисса и хлестнула его по руке, когда он потянулся за третьим ломтиком. — А если бы и был, то сохранить его в тайне при двух бдительных телепатах все равно нет никакой возможности. И вообще…

— Что это?! — вдруг вскочил на ноги Тед.

— Где? — переспросила Сайрин, в очередной раз забыв, что время для Теда всегда течет на минуту быстрее.