<p> За пределами Пакистана, в Юго-Восточной Азии, скрывается самая высокая в мире концентрация «Аль-Каиды», и там боссы Ника Стоуна узнают об акте теракта, который затмит даже кошмар 11 сентября.</p> <p> Когда Стоуна отправляют в Малайзию по заданию ЦРУ, чтобы убить биохимика, он ожидает, что его миссия будет простой частью борьбы с Бен Ладеном. Но есть и осложнения, не в последнюю очередь потому, что он работает бок о бок с привлекательной женщиной, чьи мотивы он до конца не понимает.</p> <p> Цель нейтрализована, Стоун возвращается в США, где его ждет водоворот личных проблем. Келли, четырнадцатилетняя сирота, опекуном которой он является совместно с другими, не может избавиться от призраков своего травмирующего прошлого; у нее выходящая из-под контроля зависимость от рецептурных препаратов, и Стоун знает, что он единственный, кто может ей помочь. Он везет ее на восстановление в Англию, но ужасные последствия того, что произошло в Пенанге, не за горами.</p> <p> Понимая, что ему не от них уйти, Стоун обнаруживает угрозу конца света, нависшую над населением Нью-Йорка, Лондона и Берлина, и оказывается перед лицом невыразимой разницы: жизнь любимого им человека против жизни миллионов людей, которых он даже не знает...</p>
Тёмная зима
Энди Макнаб
1
Пенанг, Малайзия, воскресенье, 20 апреля, 20:15
На огромном рекламном щите на английском, китайском, малайзийском и даже хинди было написано, что торговля наркотиками карается смертью, а изображение петли палача доносило эту мысль на случай, если кто-то не понял язык. Однако там не говорилось, что в Малайзии сейчас самая высокая концентрация террористов «Аль-Каиды» за пределами Афганистана и Пакистана, что делает Малайзию чертовски странным местом для отдыха.
Я положил шлем на сгиб правой руки. Мне было слишком жарко и я вспотел, чтобы даже пытаться сказать «нет» рыночным торговцам, размахивающим перед моим лицом безвкусными сувенирами. Тротуар был недостаточно широким, чтобы мы могли идти рядом, но я знал, что Сьюзи идёт следом. Её английский был безошибочно узнаваем, особенно когда она кричала, чтобы я её услышал сквозь шум: «Эй, Ник, я тебе говорила, что мой отец приехал сюда отслужить национальную службу?»
Всего час назад прошёл сильный тропический ливень, и воздух был густым и липким. Узкая дорога, ведущая через рынок, была забита машинами и ржавеющими дизельными автобусами; скутеры и Honda 70-х годов жужжали в щелях между ними, словно разъярённые комары. Набережная Бату Феринги, где мы остановились в отеле Holiday Inn, была усеяна шикарными отелями и казуариновыми деревьями, но чем дальше мы удалялись от не слишком белых пляжей, тем больше хижин из гофрированного железа мы видели. Здесь жили и работали простые малайзийцы.
Бомбардировки на Бали, война в Ираке, а затем вспышка атипичной пневмонии – всё это повлияло на туристический бизнес, сделав тех из нас, кто приехал, ещё более привлекательной мишенью для тех, кто пытался продать поддельные Rolex, пиратские компакт-диски, этнические деревянные маски и безделушки, вероятно, китайского производства. Из небольших бензиновых генераторов, питавших киоски, где на самодельных грилях жарили куриные шашлычки, валил дым. Безвкусные неоновые вывески изо всех сил пытались заманить нас в уличные кафе.
Сюзи не испугалась отсутствия ответа: она продолжала лепетать, несмотря ни на что. «Да, он был здесь недолго. Он хотел пойти на флот, но его запихнули в армейский продовольственный корпус и отправили сюда».
Я хмыкнул в знак согласия, не особо слушая. Наш отпуск проходил неплохо, если не считать её постоянной курильщицы. Она не курила в номере, но я был уверен, что ей бы это понравилось, просто чтобы позлить меня.
«Он пробыл там всего пару месяцев, а потом сбежал. Наверное, не выдержал жарки всех этих яичниц. Полагаю, технически он всё ещё дезертир, всё ещё в самоволке», — сказала она. «Хотя он уже мёртв».
Я повернул голову и коротко улыбнулся ей. Большая часть её тёмно-каштановых волос длиной до плеч упала ей на лицо, когда она опустила глаза, чтобы не упасть в водосточную трубу, проходящую параллельно тротуару. Остальные волосы прилипли к шее из-за мелких капель пота.
Прошло девять дней нашего двухнедельного романтического перерыва после случайной встречи в лондонском баре пару месяцев назад. Я сидел с кружкой пива, и когда она подошла сделать заказ, я посмеялся над её акцентом. Она сказала, что она «класс Бови» и гордится этим – это означало, что она на ступень выше Барретта, кажется, на несколько выше Уимпи, и на целый уровень выше меня. Мы разговорились, и в итоге я взял её номер.
Она работала в турагентстве, но, кроме этого, я мало что о ней знала. Её родители умерли, и она была единственным ребёнком в семье. Она жила в квартире с двумя другими женщинами в Шепердс-Буш. Ей не нравились помидоры и размер её ноги – и всё.
Теперь, когда война закончилась и разграбление Багдада и Басры немного утихло, атипичная пневмония (SARS) стала главной темой заголовков. Чёрт знает почему – я читал в «Ньюсуике», что другие формы пневмонии убивают более сорока тысяч человек в год только в США, малярия – почти три миллиона по всему миру, а туберкулёз – примерно столько же. Не говоря уже о полутора тысячах человек, ежегодно умирающих в Великобритании от падений с лестницы. Но нет худа без добра – именно так мы так быстро и дёшево раздобыли себе отпуск.
Это был первый раз, когда мы были вместе дольше одной ночи; нам мешала работа, но мы работали над этим.
Ну, по крайней мере, такова была легенда.
Квартира в Шепердс-Буш действительно существовала, как и две женщины, которые там жили – это был её CA [конверный адрес]. Турагент мог поручиться за Сьюзи.
Рынок иссякал, и мы добрались до места, куда хотели. Наш арендованный Suzuki 250 стоял там же, где мы его оставили, между придорожным кафе и рестораном «Palace», куда только-только начали заглядывать туристы. Возможно, их привлекла вывеска с обещанием «Магия изысканной индийской и западной кухни». Придорожное кафе подошло нам больше. Напротив него, по другую сторону дороги, стояла мечеть – солидное здание из кирпича и штукатурки посреди трущоб. Но сейчас меня больше интересовал одинокий старый, белый и ржавый минивэн Toyota Lite Ace, припаркованный на утоптанной грязи рядом.
Казалось, всё, что требовалось для организации общественного питания в этих местах, – это несколько листов гофрированного железа, несколько бетонных плит для ливневой канализации и пара ржавых клеток для птиц, полных маленьких зелёных птичек, которых невозможно заставить петь. Мы с Сьюзи вытащили пластиковые садовые стулья и сели друг напротив друга за длинный стол из пластика с цветочным узором. Когда мы сели, кто-то во дворце начал наигрывать «Climb Every Mountain» на электроклавишных.