– И?

– Ты знаешь похоже, что угадал. Он после этих моих слов, наверное, с

полчаса матерился и слюной брызгал.

Мы дружно посмеялись над этим моим рассказом. После чего я

продолжил:

– Я пока не придумал как нам наилучшим образом разоружить этого

барбоса и внушить ему мысль, что убивать людей так себе затея. Надо

кстати узнать его адрес. В качестве рабочего варианта примем пока твой, с

засадой. Двадцать первого числа Самошин будет принимать экзамены у

его группы, я с ним договорился. Подойду и посмотрю на клиента. И уже

тогда будем думать, как сделать все получше. Времени у нас пока вагон и

маленькая тележка. Так что не переживай, что- ни будь придумаем к

двадцать шестому числу.

Двадцать первого числа в понедельник я с самого утра был на кафедре и

что называется бил копытом от нетерпения. Самошин пришел к девяти

часам. Я поздоровался с ним и узнал, что принимать экзамен он будет в

двадцать седьмой аудитории, располагавшейся неподалеку. Я подошел к

этой аудитории и убедился, что большинство студентов еще не пожаловали

на экзамен у дверей толклись пока самые отважные. По своим

студенческим воспоминаниям я знал, что большинство “середнячков” как

правило стремятся сдавать экзамены ближе к его середине или даже к

концу. Поэтому я расположился на кафедре полностью погрузившись в

чтение одной монографии, которую посоветовал мне мой научный

руководитель.

Время от времени я заходил в аудиторию к Самошину. Число пришедших

на сдачу студентов мало по малу росло, но нужный мне персонаж пока не

появлялся. Так прошло почти три часа. Надо сказать, что Самошин не

относился к числу преподавателей, которые любят затягивать прием

экзаменов чуть ли не позднего вечера, а посему дело у него шло достаточно

быстро. Не относился он так же и к числу “зверей”, которые валят студентов

пачками заставляя потом некоторых из них ходить к ним на пересдачу чуть

ли не до начала новой сессии.

Наконец зайдя в очередной раз в аудиторию, где со скорбным

выражением лица восседал Самошин (судя по всему прием экзаменов и

зачетов явно не относился к числу горячо любимых им занятий) и

поинтересовавшись не пришел ли сдавать нужный мне студент я услышал в

ответ:

– Пришел. Вон там сидит в углу. Долговязый такой.

Я присмотрелся и в самом деле увидел худого и долговязого юношу с

довольно незапоминающейся внешностью.

Прошло еще около получаса и наконец Теплов встал из-за стола подошел

к Самошину уселся перед ним и начал отвечать на вопросы билета.

Его ответ не произвел на меня большого впечатления. Сразу было видно, что Теплов “отбывал номер” и по большому счету предмет, который вел у

него Самошин не вызывает у него большого интереса. Тем не менее отвечал

он достаточно складно и бойко. Выслушав его Самошин задал ему

несколько не сказать, чтобы трудных вопросов нацеленных выяснить

насколько отвечающий усвоил материал, читаемый ему в течение

семестра. Тут Теплов стал заминаться и что называется “поплыл”. В конце

концов Самошин поставил ему в зачетку и в ведомость отметку “хорошо” и

отпустил его с экзамена.

Через несколько минут покинул аудиторию и я. Выйдя в коридор я увидел

стоящего у окна Теплова, который с сосредоточенным выражением лица

ковырялся в лежащем на подоконнике “дипломате”. На первый взгляд он

совершенно не был похож на потенциального убийцу. Не заметил я у него и

никакой нервозности, его поведение никак не выходило за рамки

обычного.

Вечером я рассказал о своем впечатлении о Теплове Юлии.

– Ничего из ряда вон. Обычный студент. Вел себя спокойно, права не

качал, получил свое “хорошо” и как говориться отбыл. В общем сказать о

нем особенно нечего. А у тебя какие- ни будь новости есть? Ты, что ни будь

накопала?

– Я Саша накопала кое-что про эту самую Алину Стеклову и ее отношения с

этим Отелло. Эта самая Алина городская, как и Алексей. Тем не менее

познакомились они в общежитии куда Алина заходит в гости к подруге с ее