деле с Афанасьевым выбора у нас в самом деле уже не осталось. Словно

какая-то сила тащит нас вдвоем к какой-то одной ей ведомой цели. И никто

не знает, что это за цель.

– Знаешь, а ты очень похож на своего дядю Германа, даже порой говоришь

практически такими же словами как он. И мыслишь видимо сходно.

– Ну так родная же кровь.

Разговаривая так, мы незаметно дошли до дома...

Через пару дней, вечером я сидел в комнате Заварзиной за пишущей

машинкой и увлеченно набивал текст диссертации. Юля вначале орудовала

на кухне, уйдя с головой в процесс приготовления какого-то

необыкновенного ужина, который она обещала приготовить с самого утра.

Затем она переместилась в зал откуда донеслись звуки от включенного

телевизора. Пару раз Заварзина как-то особенно суетливо заглядывала в

комнату словно пытаясь рассмотреть, чем это я там занимаюсь. Мне

показалось это каким-то необычным. Когда Юля заглянула в третий раз я

уже не выдержал и оторвавшись от процесса печатания спросил ее

недовольным тоном:

– Юль, скажи пожалуйста, что ты так сегодня суетишься? У тебя, что мясо

подгорело и ты боишься сообщить мне об этом, или еще что?

– Санечка, нам надо поговорить на одну очень важную тему. Извини, что я

отрываю тебя от работы. Но откладывать я больше не могу.

Что же надо так надо. Я с сожалением посмотрел на недоделанную работу

и вздохнув сказал:

– Давай поговорим. Чем это ты меня собираешься огорошить.

Юля зашла в комнату села в кресло немного помолчала и начала говорить:

– Тут Санечка такое дело. Складывается очень сложная ситуация, которую

как мне можем разрешить только мы, причем совершенно самостоятельно

не обращаясь ни к кому за помощью.

– Очередная криминальная история, которая должна случиться вот-вот?

Так что-ли? И откуда ты их берешь скажи на милость? Прямо как фокусник

из рукава вытаскиваешь. Кого спасать на этот раз? И почему это мы не

можем ни к кому обратиться за помощью?

– Сейчас ты все узнаешь. Ты прав. Речь идет об очередной криминальной

истории. Вернее, об убийстве.

– Ну хоть об одном?

– Об одном.

– Ну так позвони дяде Герману и сообщи ему об этом намечающемся

убийстве. Он подошлет куда надо и когда надо своих сотрудников и дело в

шляпе. В чем проблема-то?

– А в том, что звонить и сообщать, что-либо об этом еще не случившемся

убийстве ни Герману Валентиновичу никому бы то ни было нельзя.

— Это почему еще? Кого хоть должны убить на этот раз?

– Студентку иняза нашего университета Алину Стеклову она учиться на

четвертом курсе на немецком отделении. А убьет ее студент нашего

факультета Алексей Теплов. Он тоже с четвертого курса. У него Самошин

преподает.

– Ну и как он ее убьет? И главное, когда и при каких обстоятельствах?

– На дискотеке в ДК Локомотивостроительного завода в субботу 26 января

приблизительно в девять часов вечера. Убьет из ревности. Застрелит из

пистолета. Одним выстрелом сразу наповал.

– Ты ничего не путаешь часом? Откуда у студента нашего факультета

пистолет? Он что мафиози? Девяностые года, в которых, по твоим словам, стрельба из огнестрела станет обычным делом еще вроде как не наступили.

– Он знаком с черными копателями. Этим летом ездил в Новгородскую

область. Принял участие в нелегальных раскопках на местах боев. Ну и

нашел там этот “Вальтер”.

– Час от часу не легче. Ну так в чем же дело-то? Сейчас же сообщаем обо

всем этом дяде Герману, и он либо устраивает обыск дома у этого

доморощенного Отелло, либо его берут, когда он со стволом в кармане

направится на дело. И все будет в норме. Отелло повяжут, а эта самая

Алина останется живой и здоровой.

— Вот как раз именно это делать категорически не следует.

— Это то еще почему? Не пойму я тебя что-то.

– Понимаешь Теплов влюблен в эту Алину. Она ему вначале тоже отвечала

взаимностью. Но потом в их отношения вклинился его приятель и отбил

девушку. Теплов, естественно, страшно переживает все это. У него

фактически первая любовь он уже мечтал о свадьбе с Алиной, а тут такое.