– Ничего особенного бывают номера и получше, - ответила мне Заварзина.

– Ну да, ты то у нас небось кроме как в “Хилтоне” нигде и не селилась.

Тут же я был награжден очередным тычком в бок надо сказать, что

довольно неприятным. Обратившись к Юлии, я с недоумением в голосе

спросил:

– Ты что мать, обурела совсем? То и дело толкаешься!

Юлия ничего не ответила мне на это. Положив свою сумку на пол, она

приоткрыла дверь, выглянула в коридор и затем схватив за руку вытащила

меня за пределы гостиничного номера.

– Если ты не прекратишь болтать, милый Санечка, то я вынуждена буду

вырвать тебе твой язык, - прошептала мне она на ухо прижав к стене, - не

надо нести всякую пургу в гэбэшном номере. Тут прослушек стоит тьма-тьмущая к бабке ходить не надо. Понял?

– Понял, понял. Отойди от меня, а то задушишь. Что-то ты сегодня крайне

сурова.

– Ну вот и хорошо если понял. Повторять больше не буду, - и Юлия

вернулась в номер.

Вдвоем мы осмотрели номер, Юлия заглянула в ванную комнату и выйдя из

нее сказала мне:

– Ты как хочешь а я в душ! Потом пойдем в ресторан, а то у меня кишка с

кишкой скоро в волейбол начнут играть.

– Ты заметь Заварзина нам предоставили один номер на двоих! Один на

двоих! Где это видано, чтобы людям разного пола и не состоящим в

законном браке пока во всяком случае, обломилось бы такое счастье!

– В гостинице “Космос”- ответила мне она.

Пока Юлия переодевалась и готовилась к походу в душ я подошел к окну и

посмотрел на улицу. Метель и не думала прекращаться. Снег все валил и

валил, периодически налетали порывы весьма свирепого ветра и возле

гостиницы намело уже приличные сугробы.

Из ванной комнаты раздались звуки льющейся воды. Я тем временем

отошел от окна и уселся на диван горчичного цвета. “Телевизор что ли

включить?”- подумалось мне.

Тут дверь из ванной приоткрылась из нее высунулась голова Заварзиной.

– Эй Солдатов, а что это ты сачкуешь? На диване, видишь ли, он расселся.

А ну марш ко мне! Мне может быть хочется, чтобы ты мне спинку потер! А он

тут сидит понимаешь.

– Слушаю и повинуюсь моя королева, только дай мне раздеться, ты же не

хочешь, чтобы полез под душ в одежде?
– ответил ей я.

– Бу, бу, бу, - раздалось мне в ответ из ванной комнаты.

После душа и всего того, что за ним последовало мы все-таки решили

пойти в ресторан пообедать. Жрать действительно хотелось все сильнее и

сильнее.

– Хочу шведский стол, - бурчал я, идя за Заварзиной по пути в ресторан.

– Будет тебе шведский стол, Санечка, будет. А если не прекратишь дурака

валять и розог тебе всыпят. С полсотни штук так.

– Какая же ты жестокая и бессердечная Заварзина, тебе не понять мук и

страданий, которые испытывает голодный мужик, евший по нормальному

последний раз еще вчера.

После сытного обеда мы вернулись в номер. Я включил телевизор и

некоторое время посидел перед ним в кресле. Ничего интересного не

показывали я широко зевнул встал с кресла и вновь подошел к окну.

– Слушай Заварзина если снег продолжить так валить, то завтра мы, быть

может, не сумеем выйти из гостиницы, завалит все ходы и выходы.

– Нас откопают не волнуйся, это все-таки Москва, а не какая-ни будь глухая

сибирская деревня.

Вечером мы сходили в ресторан на ужин, а затем вернувшись в номер не

знали, чем себя, собственно, можно занять. Телевизор смотреть не

хотелось, гулять в такую метель (которая все не прекращалась) тоже. Вести

разговоры “по душам” учитывая возможное наличие в номере

звукозаписывающей аппаратуры было нельзя. Да и вообще приходилось

обдумывать каждое слово прежде, чем решится произнести его. С

товарищами из ГБ не шутят. Юрий Геннадьевич не производил собой

впечатление легкомысленного человека так что приходилось прибегать к

неизбежной в таких делах перестраховке.

Помаявшись, помаявшись мы решили улечься спать. В номере стояли две

односпальные кровати я лег на ту, что стояла ближе к выходу, а Юля на ту, что была ближе к окну.