подошел к ступенькам крыльца. Вокруг по-прежнему было темно и тихо.

Все так же на цыпочках, я взошел на крыльцо. Вдруг доска на ступеньке издала

громкий скрип, и я испуганно застыл, как цапля, на одной ноге.

Приложив ухо к двери, я внимательно прислушался, надеясь уловить хоть какой-ни будь звук. Но все было напрасно. В доме царила настоящая могильная тишина.

Набрав в грудь воздуха, я заколотил кулаком в дверь. Прекратив стучать, я опять

прислушался к происходящему в доме и не услышал ни звука, ни скрипа.

Тогда я заколотил сильнее и вновь не получив ответа, начал бить в дверь уже

двумя руками.

– Открой сосед! Открой! Христом Богом прошу открой!
– что есть силы завопил я.

Мне казалось, что от моего стука и крика восстанет даже мертвый. Но тем не

менее никакое движение в доме так и не наблюдалось. Я прекратил стучать и

прислушался. Тихо.

– Как в песне- “а в ответ тишина”-пробормотал я.

Тем не менее набрав в грудь воздуха, я продолжил со всей своей дури колотить в

дверь.

– Сосед открой! Я не уйду пока не откроешь! Сосед спичек дай!

Некоторое время в доме по-прежнему было тихо, но вдруг я уловил какой-то

шорох и удвоил свои усилия.

– Сосед, я знаю, что ты дома! Отвори! Будь человеком! Спичек дай!

На террасе что-то зашуршало и из-за двери донесся хриплый голос.

– Чего стучишь? Ты кто такой? Я тебя не знаю. Вали отсюда по-хорошему пока я

ментов не вызвал. Глаза залил и стучишь. Рабочему человеку спать не даешь.

– Да сосед я твой. Рядом живу. Земляк, я на секунду. Спички у меня кончились, а

зажигалка еще вчера сдохла. Курить охота аж уши отваливаются. А на улице как

на грех никого! Дай пару спичек, я за тебя век Бога молить буду. Ты если чего

боишься дверь до конца мне не открывай в щель коробок протяни, я возьму. Не

гордый!

Я прислушался. На террасе вновь наступила тишина. Однако через пару минут я

уловил едва слышный скрип двери, затем на террасе послышались осторожные

шаги, изнутри щелкнула задвижка, дверь приоткрылась (она как видно была

закрыта еще и на цепочку) и в образовавшуюся щель просунулся спичечный

коробок.

– На возьми себе и проваливай. Бери все. Можешь не возвращать.

В ту же секунду я изо всей силы ударил плечом в дверь. Цепочка с треском

вылетела из гнезда дверь распахнулась, ударила мужика, и он с грохотом полетел

на пол. Я, наклонив голову влетел на террасу и увидел копошившуюся на полу

фигуру.

– Ах ты сука!
– услышал я рычащий голос.

Не размышляя и секунды, я со всей силы зарядил мужику ногой в солнечное

сплетение. В солнечное сплетение я, однако, не попал, а угодил прямо в грудину.

Удар был хороший и должен был отбить у мужика всю дыхалку. Немедля ни мига я

наклонился над лежащим и отвесил ему хорошую “двойку”. Затем я поднял его за

шкирку, заломил правую руку, нащупал входную дверь в дом, открыл ее, и таща

бесчувственное тело хозяина хибары (благо он не отличался большими

габаритами) переступил порог.

Я оказался в комнате средних размеров, посреди которой стоял стол, окруженный тремя обшарпанными венскими стульями. У левой стены находился

засаленный диван, перпендикулярно ему платяной шкаф. К углу рядом с диваном

была свалена куча какого-то тряпья. Напротив дивана размещался дряхлый и

пыльный сервант. На столе стояла початая бутылка “Русской”, граненный стакан, тарелка с какой-то закусью и здоровенный кухонный нож. Пол в комнате был

застелен газетами. В крайнем от серванта углу была видна белая дверь как видно

ведущая в другую комнату.

Я бросил пребывающего в нокауте мужика на пол. Падая, он ударился лицом о

доски пола и упав остался лежать недвижимо.

Я быстро открыл шкаф, вытащил из него простыню разодрал ее на части и тут же

зафиксировал мужику руки и ноги. Покончив с этим, я оглянулся. Комната была

вся как на ладони и следов Заварзиной в ней не наблюдалось.

Я подошел к белой двери возле серванта и подергал ее за ручку. Дверь была