пригодятся. Разве что только тогда, когда тебя пошлют организовывать и

налаживать какое-ни будь химическое производство. Вот так-то.

Конечно, я не стал говорить Фридману все то, что я узнал о Горбачеве и плодах его

деятельности от Заварзиной. Более того случись все это год назад я бы, наверное, говорил и думал почти так же, как сейчас говорил и думал мой сосед по комнате.

Но за прошедший год многое изменилось, и я многое узнал о нашем ближайшем

будущем из рассказов Юлии. И это знание, которое я был вынужден хранить

внутри себя, не давало мне повода с безудержным оптимизмом смотреть в

наступающие новые времена.

Фридман уселся на койку и посмотрев на меня недовольным взглядом произнес:

– Я. Что-то не пойму Санек ты что против перемен? Или вам партийным новые

инструкции пока сверху не спустили?

– Не говори ерунды. И никаких инструкция я не придерживаюсь. По крайней мере

в разговорах с тобой. И вовсе я не против перемен. Вопрос стоит в другом. Что это

за перемены, в чьих они интересах и куда они нас заведут? Перемены они разные

бывают. Как и их итоги. Это я тебе как историк говорю.

– Вы просто не боитесь потерять свое привилегированное положение поэтому и

выступаете против реформ!
– почти выкрикнул мне в ответ Фридман.

– А кто это мы?

– Как кто? Партийные.

— Вот интересно! Какие такие привилегии лично у меня к примеру? Ты меня

знаешь не первый год. Ответь на этот вопрос. Какие у меня немыслимые

привилегии?

– У тебя лично их нет, но у многих партийных есть.

– Тут бы я мог с тобой поспорить насчет “многих партийных", но не буду. Скажу тебе

другое: общества без привилегий не бывает. Ты думаешь на твоем любимом

Западе их нет? Да их там полно! Еще побольше чем у нас. И все остальное там

есть. Причем в немалых количествах. И коррупция, и преступность и глупость и

очковтирательство. И даже старперы у власти тоже есть. Рейгану, к примеру уже

хорошо за семьдесят.

– Можно подумать ты на Западе был, - пробурчал Левка.

– Ты тоже не частый гость там, - парировал я ему и продолжил:

– Понимаешь Лев, я не против перемен как таковых. Важно совсем другое. Надо

знать как правильно эти перемены осуществить, чтобы они дали нужный эффект.

Проще говоря, надо понимать каким курсом вести корабль, чтобы он не сел на

мель. Любые перемены — это палка о двух концах. Начиная их надо хорошо знать, что ты собираешься изменить, почему это надо сделать и каковы будут

последствия твоих действий. Причем как ближайшие, так и отдаленные. А не так, чтобы- “это не плохо работает, давай его сломаем. А чем заменим? А черт его

знает! Сначала сломаем, а потом посмотрим, чем заменить!”

– Ты говоришь совсем как мой дедушка!

– Правильно твой дедушка говорит. Слушайся старого человека, прожившего

целую жизнь, и хлебнувшего этих перемен досыта.

– Что-то я от тебя раньше таких речей не слышал, - сказал с иронией в голосе Лев,

— это часом на тебя не твоя Юлия так подействовала?

– А она то здесь причем?

– Так вроде ее отец был каким-то большим начальником?

– Не говори ерунды Лев. Тебе просто-напросто нечем крыть мои аргументы, и ты

начал переходить на личности.

Мы долго еще так спорили, но так и остались каждый при своем мнении. Потом я

спохватился и попрощавшись со своим соседом направился домой к Заварзиной.

Вечером мы смотрели вместе программу “Время”, по которой нас известили, что

новым Генеральным секретарем ЦК КПСС избран товарищ Горбачев Михаил

Сергеевич.

– В этой реальности произошло все тоже, что и в моей. А я до последнего

надеялась на “раздавленных бабочек”, - сказала она мне, когда мы прослушали

информационное сообщение.

– Левка, наверное, сейчас на седьмом небе от счастья, - ответил ей я, - он на этого

Горбачева только, что не молится.

— Это поэтому ты так сегодня задержался с работы? В общагу заходил? С Левкой

спорил?

– Заходил. Спорил.

– И как?

– Каждый остался при своем мнении. В спорах увы далеко не всегда рождается

истина.

– Споры самое пустое занятие на свете. И что вы мужики так любите спорить?

– Можно подумать, что ты никогда и ни с кем в своей жизни не спорила.