– Почему? Спорила. Я в молодости была довольно отчаянной спорщицей.

– А потом, что случилось?

– Просто с годами я поняла, что практически любой спор — это пустая трата

времени и душевной энергии. Все равно почти всегда каждый из спорящих

остается в итоге при своем мнении. И еще спор очень часто ведет к ссоре.

Когда Горбачева показали по телевизору входящим в Колонный зал Дома Союзов

я заметил, что-то на его лысине.

– А что это за блик на его голове?
– спросил я Юлию.

– Где? А это. Это у него большая родинка там. В народе его прозовут из-за этой

родинки “Михаил меченый”.

Вечером шестнадцатого марта я опять сидел в своей комнате в общаге куда

зашел после четвертой пары (у меня был на ней семинар). Зашел буквально на

минутку, а не мог уйти уже больше двух часов так как опять ввязался в длинный и

нудный спор с Фридманом о “текущих событиях”. Спор этот начал меня уже

порядком утомлять, и я стал искать повода, чтобы закруглить его по скорее и

наконец поехать домой как вдруг в комнату вошла вахтерша и обратилась ко мне:

– Солдатов! Тебя к телефону.

Я пошел на вахту и подойдя к столу увидел лежащую на нем телефонную трубку.

Взяв ее в руку, я произнес:

– Алло.

– Саша, это я Юля.
– услышал я голос Заварзиной, - Саша, Светочка пропала!

– Какая Светочка?

– Ну как какая? Это же моя родственница, которую мы спасли тогда от Афанасьева, помнишь? Саша, ее похитил этот маньяк!

– Ты уверена?

– Да. Саша у меня нет времени, я звоню тебе из автомата. Звонила из дома, но у вас

все время было занято. Срочно приезжай в Заводской поселок. Улица Большая

трудовая. Дом... Я не знаю номер дома. Он рядом с магазином возле поворота на

железнодорожное депо. Такая хибарка, забор из штакетника, сзади дома стоит

автомобиль “каблучок”, и соседний дом из красного кирпича. Приезжай он

держит ее там, мне одной не справится с ним.

– Слушай Юль, не глупи! Не иди туда одна! Позвони дяде Герману. Павлу

Трофимовичу!

– Я звонила. У Павла Трофимовича никто не берет трубку, а майор Астахов на

выезде. Так мне сказали. Приезжай, - И трубке раздались частые гудки.

— Вот черт!
– и я с силой бросил трубку.

– Поссорились, что-ли?- спросила меня вахтерша.

Я и не подумал отвечать на этот дурацкий вопрос, заданный к тому же

совершенно не к месту. Рысью я вбежал в комнату и схватив свой пиджак

(который я повесил на спинку стула) выхватил из него свою записную книжку и так

же рысью помчался обратно на вахту.

Пока я бегал толстая вахтерша уже сняла трубку и уже говорила в нее кому-то про

какую-то “Аньку”. Я молча вырвал трубку из ее рук, нажал на рычаги и услышав

длинный гудок начал лихорадочно набирать номер служебного телефона дяди

Германа.

– Лейтенант Парфенов, слушает, - раздалось из трубки.

– Будьте так добры позовите майора Астахова.

– Он на выезде. Что ему передать? Кто его спрашивает?

Выругавшись, я бросил трубку и тут же снял ее вновь и начал набирать номер

телефона Павла Трофимовича. Ответом мне были длинные гудки. К аппарату никто

не подходил.

Я вновь помчался в комнату, быстро одел пальто и не прощаясь с Левой выбежал

в коридор.

Добежав до остановки, я стал ждать троллейбуса. Отсюда до Заводского поселка

ехать было долго с пересадкой и поэтому я решил доехать до Автовокзала и там

поймать такси, которые обычно стояли там. Подъехал троллейбус, его двери

открылись и голос водителя известил о том, что- “троллейбус дальше не пойдет”.

Следующего пришлось ждать минут десять. Я попытался поймать частника, но

мне никто не останавливал. Наконец я вскочил в подошедший транспорт.

Троллейбус ехал еле-еле по обледеневшей дороге и три остановки до Автовокзала

он тащился, казалось, целую вечность. Наконец я доехал. Как назло, у

автовокзала стояло всего два такси. В одном не было шофера, я подбежал ко

второму и постучал в окно.

– Чего надо?
– спросил меня высунувшийся из машины мужик со здоровой и