– Ты уже не в первый раз рассказываешь мне это, но честное слово мне

как-то трудно в это поверить. Нет я понимаю, что в любом стаде имеется

паршивая овца и даже не в единственном числе, но из твоих слов следует, что все, практически все стадо состоит из паршивых овец. В конце концов

воспитывали нас как советских людей извини уж за высокий стиль. Есть

все-таки какие-то базовые вещи и принципы, которые большинство людей

впитали, что называется с детства и они стали их второй натурой. Я,

конечно, не говорю про отдельных уродов типа тех же маньяков, но все же

не они определяют, так сказать, лицо общества. Напротив, они вынуждены

прятаться и маскировать свои преступные наклонности.

– Какой же Саша ты все-таки наивный. Советский человек... Пройдет

совсем немного времени весь этот порядок, который еще сегодня кажется

незыблемым, рухнет, и этот самый советский человек как с цепи сорвется.

Люди, которые сегодня выглядят вполне, себе благонравными гражданами

будут с легкостью творить совершенно неописуемые мерзости. Бандиты из

изгоев превратятся в уважаемых людей чье с позволение сказать

“ремесло” будет считаться в самых широких кругах вполне себе

престижным занятием. Старшеклассницы и студентки будут мечтать о

профессии валютной проститутки. Это хорошему человека научить очень

трудно, подчас почти невозможно, а плохое он усваивает мигом, а часто и с

удовольствием. Да еще в памяти людской как раз злодеи разных калибров

задерживаются дольше всего.

– И ты вот так спокойно говоришь об этом? Зная, что ждет людей и страну

всего через несколько лет ты даже не пытаешься приложить хотя бы какие-то усилия, которые если не предотвратят, то хотя бы позволят уменьшит

весь тот негатив, что ждет нас впереди?

– Кто тебе сказал, что я говорю об этом спокойно? Еще скажи, что я жду с

нетерпением наступления этих времен. Не забывай я жила в это время, теряла друзей в нем, в нем же погиб и Олег мой первый муж, после чего я

чувствовала себя наполовину трупом, наверное, года три. И у меня есть все

основания ненавидеть это время несмотря на то, что на него пришлась моя

молодость.

– Тогда в чем же дело?
– в запальчивости я даже вскочил с дивана, - почему

же ты отказываешься действовать? Все знаешь и не пытаешься

использовать все пусть даже самые минимальные шансы на успех?

– Сядь Саша. Сядь и не бегай. А насчет действовать...Во-первых мы

говорили уже с тобой на эту тему, причем говорили не раз. А во- вторых, я

как ты мог заметить все же действую. В меру своих скромных сил и

возможностей. Стараюсь насколько могу уменьшить количество зла если

не во всем мире, то по крайней мере в отдельно взятом городе Величанске.

А объяснять тебе почему я не ищу доступа ни в Кремль, ни на Старую

Площадь по третьему разу я не собираюсь. По-моему, я объяснила тебе

мотивы своего поведения просто и доходчиво. Я не считаю себя виноватой

если ты, что-то не захотел или не смог понять. Надеюсь, что подобных

вопросов ко мне с твоей стороны больше не возникнет.

Мы замолчали. Я сидел насупившись. Доводы, которые приводила

Заварзина, с одной стороны, казались мне правильными и логичными, но с

другой стороны они вызывали сильное неприятие в моей душе. Однако

продолжение дискуссии мне также виделось совершенно

бесперспективным если конечно я не искал ссоры с Юлией. Погасив

возникшее внутри раздражение на нее, я поднялся с дивана и сказал:

– Ладно оставим эти дебаты на потом. Если будет еще время и

возможности для их продолжения. А сейчас я вынужден откланяться. Поеду

в общагу. У меня сегодня большой фронт работ над диссером намечен. А то

Пашкевич меня съест в конце концов без соли и перца. Заодно с Левкой

пообщаюсь, а то давно его не видел. Боюсь, что скоро забуду, как он

выглядит.

Юлия подняла свои глаза на меня и спокойно произнесла:

– Извини если чем-то задела или обидела тебя. Хотя в принципе моя точка

зрения для тебя не должна быть новостью.