Авалард стоял и его трясло. Золотые глаза наполнял ужас. Он стал рассматривать меня и я понял, что что-то не так. Шатаясь, подошёл к зеркалу и увидел, вся моя рубашка была изорвана на спине и белая ткань практически полностью окрасилась в алый. Повернувшись же к зеркалу, глаза непроизвольно сами закрылись от представшей моему взору картины. Если бы отец не исцелил эти раны, то меня непременно ждала бы смерть. И, честно говоря, не знаю или я не обрадовался бы такому исходу. Спина превратилась в руины его истязаний, не иначе, а душа металась в агонии. Я был единственным, на кого надеялись брат с матерью и не мог им помочь абсолютно ничем, хоть и желал это сделать больше всего на свете.

— Мы договаривались, Авалард, наедине не называть друг друга именами, которые дал нам отец. Только имена, которые дала нам мама — настоящие. Помни.

Испуганный брат немного ожил, когда я стал его поучать, как обычно это делал, и достав чистую одежду со шкафа, подал мне.

— Где он.

— Ушёл.

— Хорошо. Что ты успел сделать?

Брат окончательно оживился и стал рассказывать как помог нашей матери, помазав её раны целебной мазью и как отец даже сам немного её исцелил перед уходом. Я знал, феец так делал, когда она уже не могла бороться сама за жизнь, но Аваларду об этом не сказал. Не стал пугать брата больше того, что он уже пережил.

— Эрбос, может папа стал добрым? Он помог маме. Может он больше не будет её бить?

— Не вздумай верить в свои мечты, брат, иначе они же тебя и сломают. Наш отец чудовище, а чудовища не меняются.

— Но, Эрбос… Он же…

Я резко повернулся к Аваларду и схватил его за плечи. Наверняка в моём взгляде плескалась боль, походившая в своём проявлении на злобу. Брат весь сжался от страха и все грязные слова о нашем родном отце замерли на языке, там же умирая и превращаясь в гадкую горечь. «Он просто ребенок и ещё верит в чудеса» — пронеслось в голове. Затем крепко обнял Аваларда.

— Ладно. Идём, посмотрим чем ещё можно помочь маме.'

Неприятный сон заставил проснуться. Мне часто снилась прошлая жизнь и её кошмары. Они не желали уходить даже после смерти моего отца. Милли спокойно спала, свернувшись возле меня калачиком и сложив ладони у щеки. Тёмные длинные ресницы, опускали ещё более длинные тени на ее лицо, а припухшие от поцелуев губы, делали её ещё более красивой. Я погладил любимую по голове, пропуская блестящие пряди каштановых волос сквозь пальцы и в который раз удивился, что это чудесное создание, выбрало меня своей парой, мужем и возлюбленным.

Впервые, когда встретил свою маленькую бабочку, она настолько казалась мне идеальной, что не мог понять, не померещилась ли. Уже тогда я пропал, а осознание того, что эта девушка является чистокровной и раскрыв свою истинную суть, не захочет быть со мной, заставили пойти на крайние меры при завоевании её сердца. К счастью для меня, они сработали и я успел сделать Милли своей не только телом, но и душой. И пусть мои поступки часто были продиктованы больной жаждой обладать этой девушкой, но я знал наверняка, что готов на всё, чтобы Милли была счастлива.

Укрыв жену и осмотрев светящуюся волшебную реку, встал и направился к тому месту, где должен был спать Авалард. Они с Зоуи сегодня ночью легли порознь и я понимал ведьму в её желании отдалиться от мужа. Мне и самому не терпелось поговорить с братом наедине, чтобы выслушать, а затем решить как быть дальше. Все спали крепко, лишь пара Варгов, что сторожили наш сон, обратили на меня внимание, но и они быстро потеряли интерес, когда я, присев возле брата, тряхнул того за плечо. Авалард тут же проснулся. Кроме того, тут же понял зачем я его разбудил и, встав, молча направился в заросли прекрасного леса, окроплённого огнями растений магического фейского мира. Мы быстро и тихо отдалились от лагеря, чтобы поговорить.

— Я совершил ошибку, Эрбос. Мне казалось, что Миллиора не любит тебя. Моя ненависть к тебе была велика. Я мстил. Не буду скрывать, да и ты это знал.

— Знал. Но Милли не была одной из моих любовниц, она моя жена. Не поверю, что ты не понял, насколько она мне стала дорога.

Авалард стоял и смотрел на белоснежные берега Призрачной Реки, а когда обернулся, то взгляд его наполнился теплом.

— Знал. И хотел совершить зло. Или не зло? Я считал, что Милли не любит тебя и я быстро её уведу, помогу избавиться от тягостного принудительного брака. Она мне искренне понравилась самому.

Я дёрнулся всем телом от злобы и ревности, но брат предусмотрено поднял ладонь, заставляя дослушать.

— Но она сразу прервала все мои намерения. Она ещё тогда, в библиотеке, когда я посмел поцеловать её, призналась, что любит тебя.

— Тогда зачем ты сказал жене о том, что стоило скрыть? Ответь, ты всё ещё испытываешь к моей жене некие чувства? — грозно спросил, но сам опасался услышать ответ. Мне не хотелось терять доверие к единственному родному человеку.

Авалард вымученно улыбнулся.