— Нет, дружище, сначала мы нашу красавицу на углу Краснопресненской высадим, а уже потом на «шоколадку» и в Кировский поедем! — не желая рисковать и палить раньше времени Розу, слегка переиначил я план Стаса, — Не нужно, чтобы кировские «колбасники» видели девушку в нашем обществе! Пока не нужно…

Стас промолчал, а я не удержавшись от взгляда направо, заметил, что цыганка после моих слов почему-то улыбнулась загадочной улыбкой Джоконды. Та, как я теперь подозреваю, скорее всего тоже была цыганкой. А потом я вдруг с ужасом ощутил, как уже рука сидящей рядом Мессалины огладила моё колено и даже то место, что находится чуть выше.

По тому, как резко поперхнулся и закашлялся сидящий сзади Гриненко, я понял, что неподобающие манипуляции Розы незамеченными для него не остались.

Остаток пути мы преодолевали в тягостном молчании. Мы, это я и Стас. А негодница Роза по-прежнему продолжала улыбаться одной ей ведомым мыслям.

Остановившись перед Краснопресненской, то есть, за квартал до домов Радченко и Романенко, я полез в бардачок за припасённой газетой. Ссыпав в свёрнутый кулёк патроны, я протянул его девушке.

— Всё равно, куда ты это положишь, лишь бы в течение двух часов на это добро никто не наткнулся! — уже в десятый раз повторил я своей и теперь уже полноценной, агентессе, — Сени, прихожая или зал с кухней. Прячь, где угодно! И долго там не задерживайся! Ты уже придумала, что скажешь? Зачем пришла к ним? — встретился я взглядом с угольными зрачками разведчицы-диверсантки.

— Ты не волнуйся, следователь, я знаю, что надо сказать! — насмешливо успокоила меня коварная Роза, — Но ты в мой дом потом сам не заходи, я придумаю, как тебе сказать, куда я это положила! — указала она глазами на газетный комок, который сжимала в руке. — Всё, следователь, пошла я!

Цыганка выпорхнула из салона и лёгкой походкой стала удаляться от машины. А мы со старшим лейтенантом так и смотрели ей в след, не в силах оторвать глаз от её изящной фигуры, и от без всякого ветра развевающихся юбок.

— Вот же чертовка! — первым пришел в сознание Гриненко, — А скажи мне, Серёга, чего это вы с ней друг другу ляжки мацали? — пересев вперёд, огорошил меня милицейский друг до крайности бестактным вопросом.

— Ты же вроде спал? — попытался соскользнуть я с неоднозначной темы.

— Опер спит, а служба идёт! — милостиво не стал упорствовать в дальнейшем проявлении любопытства друг, — Я же понимаю, что ты не ради блуда, а токмо в оперативных целях. Только ведь зарежут!

Предупредив о возможных издержках оперативной работы с цыганской мафией, Стас посчитал свою миссию выполненной. После чего снова откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Надо будет сегодня вечером засечь показания километража на спидометре. Слишком уж сильно не высыпается мой друг в те дни, когда забирает у меня машину.

А на «шоколадке» кировчане нас не разочаровали. Когда мы зашли в кабинет завпроизводством столовой, нас встретили четыре разновозрастных и разнокалиберных тётки. А еще та самая женщина товаровед и один из оперов-бэхов.

— Четыре покупательницы уже в наличии, у них сегодня рабочая суббота! — пояснил старший «колбасник» капитан Антонов. — Сейчас Игорь пятую привезёт, у неё выходной сегодня.

Час-полтора у нас были и я пока решил признать истцами свидетельниц-потерпевших и провести опознание спекулянтов. Именно для этого я и посылал Стаса в спецчасть СИЗО за фотокарточками четырёх арестованных бизнесменов, и в паспортный стол Кировского РОВД за фото цыган статистов.

Для начала мы принялись определять и официально фиксировать индивидуальные признаки спекулянтов. И тут появились первые трудности, о которых я не мог предположить ранее. Покупательницы называли фигурантов в соответствии со своим восприятием менее прекрасной половины человечества.

Приметы дамы указывали интересно и по-разному. Высокого Саенко называли «Кудлатой каланчой», а Иоску Романенко признавали, как «Просто мужика». Две женщины, что постарше, пожилого цыгана Стеценко определили «Лысым толстяком», а плюгавого Радченко «Губастым мальчиком». Более молодые барышни первого называли «Дедушкой», а Нику «Парнем».

Пока я возился с женщинами, признавал их потерпевшими и гражданскими истцами на взыскание ущерба от преступления, товаровед Барабанова профессионально и не мешкая провела экспертизу изъятого шматья. То есть, вещдоков.

Сразу же после этой процедуры, я вернул всем четверым тёткам приобретённые ими носильные вещи и выплатил им сумму ущерба.

— Ты чего делаешь, старлей?! — воспользовавшись гомоном радостных женщин, вполголоса обратился ко мне старший бэх, — Это не твоя компетенция! В таких случаях только суд может решать судьбу вещественных доказательств и денег!