Было странно слышать из уст лесной нечисти «наши воины». И только чуть позже до меня дошло, что территория Пескоройки и прилегающих лесов перестала находиться в оккупации, и вновь перешла под контроль СССР. Наши войска, наконец-то, погнали фрицев и в хвост, и в гриву! И наша окончательная победа уже не за горами!

— Наши пошли в наступление! — радостно завопил Ваня, быстрее меня сообразив, что означают слова лешего. — Мы уже не за линией фронта! Ура!

— Ура-а-а!!! — подхватили его радостный клич дед Маркей с отцом Евлампием.

Старикан даже запустил в воздух свой неизменный картуз с треснувшим козырьком, с которым не расставался со времен Первой мировой. И как он умудрился его не потерять за всё время наших приключений — ума не приложу?

Похоже, это у него уже вошло в привычку — воюет дед почти всю свою сознательную жизнь: империалистическая, революция и гражданская, защищал КВЖД в Харбине[1] и на Халкин-Голе отметиться успел. И всё это, несмотря на солидный возраст! Жалел только старый снайпер, что в Испании побывать не довелось, так ему хотелось помочь нашим зарубежным товарищам-коммунистам. Он даже частенько напевал себе под нос строчки из известной песни:

Я хату покинул,

Пошел воевать,

Чтоб землю в Гренаде

Крестьянам отдать.

Прощайте, родные!

Прощайте, семья!

'Гренада, Гренада,

Гренада моя![2]

После этого радостного сообщения я сразу подумал о томящихся в безвестности руководителях страны касательно нашей дальнейшей судьбы. Я так думаю, что известия о подбитом самолёте, в котором мы с Ваней отправились на задание, уже давно достигли Ставки. А сообщить о том, что мы живы-здоровы, никакой возможности не было.

Нужно было срочно выдвигаться назад, в Москву, что я и планировал сделать прямо сегодня, воспользовавшись совместно доработанной мертвецом и лешим чудесной тропой. Тянуть с этим я не видел смысла. К тому же, с помощью лесного чародейства этот переход должен был занять сущие часы.

Вернуться назад я планировал в «усеченном составе» — вместе с Ваней, Черномором и отцом Евлампием, оставив женщин — Глашу, Акулину и Глорию, а также старого снайпера деда Маркея в Пескоройке. Своими женщинами я не хотел рисковать, даже ведьмой. А дед Маркей всё-таки стар и его снайперское умение против магических тварей не срабатывает.

За ними я рассчитывал вернуться позже (пусть отдохнут как следует), использовав обычный «человеческий» способ передвижения — самолет, поезд или автомобиль, раз уж эту территорию уже освободили наши войска. Все-таки у доработанной Вольгой Богдановичем тропы лешего имелись своеобразные «побочные эффекты» — очень и очень опасные, как нам уже удалось в этом убедиться.

К тому же, я был уверен, что в Пескоройке Глаше и Акулине ничего не угрожает, и Вольга Богданович с помощью эгрегора моих ушедших не до конца с этого света родственничков сумеет отбиться от любой напасти. А передо мной на первом плане сейчас стояла безопасность моих любимых, а особенно беременной Глаши.

Да и Раав, если эта тварь надумает проявится вновь, открыл охоту именно на меня, верее, на имеющийся в моём арсенале «Гнев Господень». Поэтому, своим уходом я вызову «огонь» демона на себя.

И еще, я был уверен, Глаша с Акулиной не будут просиживать дни напролёт, сложив руки, а изобретут с моим мертвым дедулей в его супер продвинутой магической лаборатории еще что-нибудь полезное. Или доработают «философский камень» до нужной кондиции. Мне бы он сейчас, ох, как пригодился. Надо будет, кстати, и имеющейся версией запастись. Пусть и ненадолго, но мои меридианы она в норму приводит.

Вот, вроде бы, и все задачи на сегодня. Осталось собраться, проститься со всеми, и в путь. Надо наших товарищей в Ставке успокоить, а то они и не знают, что и думать на наш с Ваней счёт. Сказано — сделано: когда солнце перевалило зенит, мы с моей командой уже стояли на границе лесного массива, окружающего Пескоройку.

Не буду рассказывать о подготовке к походу, о прощании с дорогими мне людьми — не люблю я этого. Долгие проводы — лишние слёзы… В общем, вышли — уже хорошо. Особо и вещей с собой не тащили, по моим прикидкам до базы в Подмосковье мы должны были добраться до темноты.

Солнце продолжило медленно клониться к закату, окрашивая верхушки деревьев в багрянец, когда мы ступили на волшебную тропу. Воздух здесь был гуще, чем на открытом пространстве, словно пропитан древней магией. А под ногами шелестели не просто сухие опавшие листья, а шёпот прошлого — отголоски тысяч шагов, когда-то оставленных в этом растительном массиве лесными духами, путниками и тварями, которых лучше не встречать.

Вольга Богданович, стоя на границе, кивнул нам в напутствие:

— Идите быстро, не сворачивайте и не останавливайтесь надолго без особой на то причины! Тропа сегодня спокойна… но помните — она «живая». И это, старайтесь не слишком магичить на тропе — она нестабильна. Может, и фортель какой выкинуть…