– Падажжите! – раздался откуда-то из зарослей энергичный, низкий голос. – Вы делаете капитальную ошибку, и винить вам за нее будет некого! Это же нулевка, служивые! Проведите, проведите меня к нему! Я хочу видеть этого человека!

Кусты за их спинами затряслись, сквозь густые ветви черемухи на свет Божий выбрался громадный черный урук – в рваных джинсах, тяжелых ботинках, кожаной косухе и с растрепанными черными космами. На площадке перед воротами мигом стало тесно от всей его крупной фигуры, широких жестов, громкой речи. Волосы, одежда и обувь орка были сплошь покрыты какими-то ошметками, репьями и мелкими щепочками. Однако, где он нашел репейник в начале апреля? И какого беса этот странный орк так безбожно перевирал Есенина? И вообще – почему сия страшная рожа казалась мне смутно знакомой?

– Так, ять… – орк с довольно человечным, можно даже сказать, диковато красивым лицом, наконец, отряхнулся, подошел к нам и почесал затылок, еще больше растрепав волосы. – Что вы стоите и смотрите на него, отцы родные? На нем цветы не растут, и узоров нет! А на мне – есть, потому как я – Резчик, что автоматически уравнивает меня в правах с аристократией Государства Российского, смекаете? Кроме того – давеча мне титул князя присвоили, что тоже в общем-то невхерственное подтверждение моего выда-перда-ющегося статуса. И я, как самый аристократический аристократ, торжественно вам клянусь, что этот… Как его… Пеклов-Змеевский? Огневушкин-Тугаринов? Ять… Как же плохо думается-то… Вот этот вот самый человек – он тоже аристократ. Пускайте его скорей, он мне нужен.

– Я? – мои брови взлетели вверх. – Однако!

Я, кажется, понял, кто передо мной, но мозг все еще отказывался это осознать полностью.

– Да-да! – орк уже приобнимал меня за плечо и вел куда-то, и думать позабыв про каких-то там дружинников. Был он меня как минимум на голову выше и раза в полтора шире в плечах, так что такая доверительная манера беседы выглядела довольно угрожающе. Но мой неожиданный знакомец так не думал, он просто продолжал свой невероятный треп в стиле героев из фильмов Гая Ричи: – Тут такая ситуация: мне нужен кто-то кто поможет поймать эту гадину. И я могу быть уверен только в двух личностях на данный момент. Первый – это я. Потому что я – это я, а не он, тут сомнения быть не может. А второй – это вы! Потому что вы, как бишь вас там, Адсков-Орлангуров? Цмоков-Пепелинский? Да Гос-с-с-споди… Вы – нулевка в общем! Хтонические Сущности не бывают нулевками!

Дракон внутри меня ржал как припадочный, Гоша тоже посмеивался. Но ситуация становилась все более интересной и интригующей!

– Погодите-ка! – я погрозил ему пальцем и вывернулся из орочьих объятий. – Это вам все понятно. А мне вот непонятно. Я, предположим, явился сюда по личному делу к кое-кому из Вишневецких, и тут, значит, из кустов вылезает черный урук, цитирует Есенина – между прочим, безбожно перевирая монолог Хлопуши! А после этого предлагает поймать какого-то неизвестного гада. Это выглядит престранно, понимаете?

– А… А я думал – это Высоцкий… – он почесал башку и спросил: – Вы что, тоже – оттуда?

вместо ответа процитировал я. – Это стихи Есенина. А Высоцкий в спектакле играл.

– Вот – еще один повод нам с тобой пообщаться, земляк, – хмыкнул орк, мигом переходя на «ты». – Но это все потом. Пока – погнали искать тварь.

– И что там за тварь? – я понял, что он от меня просто так не отцепится.

– Очень банальная и очень мерзкая скотина, – пояснил урук. – Лярва обыкновенная. Скачет от одного к другому, энергией питается. Страхами, радостями. Едва выследил! Но теперь точно знаю – она тут, в парке! Погнали, я ее если увижу – сразу вычислю. А поскольку ты нулевка, то мы ее мигом запакуем!

– Хтонический паразит? – со знанием дела переспросил я. – Тогда нужен пластиковый контейнер. Но!

– Ага! – обрадовался орк. – Ща найдем. А чего – но?

– Но я не собираюсь носиться по парку и пугать гостей с совершенно незнакомым мне орком в рваных джинсах, – заявил я. – А еще – мне нужно где-то оставить саквояж. По-хорошему еще пальто бы снять, вообще отлично было бы. Тут потеплее, чем снаружи…

– Так… Саквояж и пальто мы оставим у Бахара, в фургоне. Заодно кард, наверное, возьму – с ним всяко спокойнее. А что касается нашего знакомства, тут как вам будет угодно… – черный урук отступил на шаг, мотнув шевелюрой, изобразил что-то вроде церемониального поклона и как можно более пафосно проговорил: – Позвольте представится: пан-атаман Бабай Сархан Хтонический!

Я фыркнул:

– Однако! «Свадьба в Малиновке» какая-то!

– Ну! – радостно оскалился Бабай, демонстрируя клыки. – Правда – разгонно звучит? Гы-ы-ы-ы! Так-то я еще и владетель Паннонии, но это – чисто формально. А тебя как там по имени-отчеству? Сложное какое-то фамилие у тебя было…

– Георгий Серафимович Пепеляев-Горинович, – охотно напомнил я. – Школьный учитель.

– Ну, судя по твоей трости и по этому ордену, ты – такой же школьный учитель, как я – бариста и шаурмист, – покивал он.