Императрица почесала затылок.

— Так, ситуация понятна, ясна. А Рароговым-то с этого что?

— Ну знаешь, как сказал мне Креслав: он был дружен с дедом нынешнего, последнего Медведева. И именно потому, что узнал о ситуации с внуком, решил вмешаться.

Екатерина Алексеевна схватилась за голову.

— Боги, — сказала она, — ну как же так вышло, что, казалось бы, наши главные оппоненты и, можно сказать, враги, по факту радеют за империю и за её кланы больше, чем мы с тобой? Что вообще происходит? Почему-то у меня сейчас складывается устойчивое впечатление, что зря мы аристократов начали приближать к себе?

Она грустно вздохнула.

— Можно сказать, устроила клоповник. И клопы эти только и делают, что пьют кровь и сосут деньги, требуют себе должностей, назначений, да и медалей с орденами. Просто какой-то бардак.

— То-то и оно, — согласился с ней Светозаров. — Ты же теперь пытаешься восстановить баланс, — проговорил Иосиф Дмитриевич. — Так что ничего, с теми же Рароговыми постепенно отношения налаживаешь. Как оказалось, с ними найти общий язык достаточно легко. С теми же Вихревыми сейчас замиримся, признав, что твой ребёнок от них. Это будут уже сильные союзники. Постепенно всё будет налаживаться. Ты очистишь вокруг себя всю гниль, выстроишь нормальную систему противовесов между родами, кланами, аристократами, и будет всё хорошо. Поверь, всё наладится, и пока у нас есть вот такие нормальные союзники, как Рароговы и фон Адены, мы выстоим и будем подчищать потихоньку негодных людей.

— Как всё сложно, — вздохнула Екатерина Алексеевна. — Зацепиться не за что.

— А я у тебя на что? — Иосиф Дмитриевич улыбнулся отеческой улыбкой и сжал руку племянницы в жесте поддержки.

— Ты — моя опора, — тяжело ответила императрица и расслабилась на подушках. — Что-то я подустала… Ладно, дядя, я на всё даю тебе добро. Приноси приказ, подпишу. И право на временное исполнение обязанностей. И в случае чего, если не получится красиво раскопать под Чернышёвым, помилование парню подпишу. Ну и по поводу девочек: необходимо будет увеличить им приданое, соизмеримо нанесённым им увечьям.

— Я уже об этом распорядился, — ответил Светозаров. — Из личной казны добавим.

— Это правильно, — проговорила Екатерина Алексеевна, — свои ошибки нужно исправлять, даже в том случае, если мы о них и сами не знали. А вот эту мымру Леонтьевскую я с постели встану и лично сгною, чтобы она на себе почувствовала то же самое, что девочки в институте испытывали.

— Да там тоже не всё так просто, — махнул рукой Светозаров. — Перегоревшая она магичка. Магии нет, детей нет, замуж не вышла.

Императрица после этих слов задумчиво посмотрела вдаль и сказала:

— Ну да, почти на меня чем-то ситуация похожа. Я ведь тоже хорошим характером никогда не отличалась.

— Да ну, ты на себя-то не наговаривай, — усмехнулся Светозаров. — Ты, конечно, та ещё ягодка, но я хотя бы знаю теперь, ради чего терплю.

— Ладно, разберёмся, — едва слышно проговорила императрица. — Доклад окончен. Пора мне принимать очередную дрянь, которой лекари меня поят. Занимайся, пока ты за главного.

Следующий день у нас неожиданно оказался праздничным. В резиденцию Рароговых внезапно прибыл мой отец Борис фон Аден.

Можно сказать, что все от этого пребывали в лёгком шоке. А вот мама буквально сияла от счастья. Она была настолько рада, что забыла обо всём остальном. Для неё теперь существовал только муж. Больше она никого не видела.

Ада тоже пищала от радости. Бросилась на шею к отцу с криками:

— Папа, папа приехал!

И не отлипала от него ближайшие десять минут. Лишь после этого я смог подойти и пожать отцу руку и обняться.

В этот момент я взглянул на него как-то по-новому. Он запомнился мне из прошлой жизни уже убитым горем стариком. За последние три месяца я не так часто его видел и практически не приглядывался к нему. А вот сейчас я ясно увидел, что это молодой ещё мужчина в самом расцвете сил.

Боевой маг. Причём не самый слабый. Который на прекрасном счету у империи, защищает свой отрезок Стены. Одним словом, достаточно выдающаяся личность.

— Ты к нам какими судьбами?

— Да вот… — ответил тот. — Дали мне отпуск. Ты же помнишь, нам обещали после того, как мы отразили атаку на Горный.

— Да, точно, — ответил я. — Помню.

— Ну так вот. Дали целых две недели. Через день-другой обещают, что должен вернуться Кемизов из альпийской командировки. И он тоже сразу же поедет в отпуск. Мы с ним ещё до этого сговаривались, что вместе поедем смотреть земли, которые нам пожаловала императрица. А то уже два месяца прошло, а мы там ещё не были. Дальше тянуть нельзя: снег ляжет, и всё — мы туда уже и не попадём толком.

— Это здесь погода нормальная, — ответил я, — в горах-то в это время уже так себе: и холодно, и снег может выпасть.