Я налила новый стакан.

– Много дел. Надо еще успеть испортить жизнь твоему старшему сыну.

– Не уходи. Я не хочу оставаться один.

– Не могу. Я устала. Мне выстрелили в живот, а потом Харон грязными пальцами доставал пулю, в качестве антисептика использовав фразу «у нас инфекций не бывает».

Потом, задумавшись и помолчав пару секунд, я поправилась:

– Точнее, не хочу. Мне плевать, хочешь ли ты оставаться один. Меня ты не спрашивал. Ты один не потому что судьба обошлась с тобой жестоко. Ты один, потому что сделал все для этого.

Я направилась к выходу, чувствуя злость на себя. Почему я не прошла мимо, зачем вошла? Я не чувствую по отношению к отцу ничего, кроме обиды и ненависти, он и отцом-то мне никогда не был, но все равно кажется, словно тьма в его комнате пробирается мне под кожу, заражая отчаянием и одиночеством. Напоминая о месяцах внизу.

– Аида? – Отец нахмурился. – Ты что… ты реальна?

Следовало сказать «нет» и исчезнуть, но вряд ли Мортрум готов был меня отпустить.

– Как стакан в твоих руках.

– Это невозможно. Ты мертва. Она убила тебя. Дэваль выпустил Лилит, и она убила тебя.

– Возможно, один из твоих сыновей не так уж и ненавидел новую Повелительницу. А решил от тебя ее спасти.

Выйдя из комнаты, я остановилась поодаль, у стены, и закрыла глаза. Потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки. Я ненавидела две вещи: темноту и вот такие воспоминания о Мортруме. Конечно, были и хорошие. Лимоны в кадках, Ридж с его дурацкими шутками, коньки, скользящие по поверхности замерзшей реки. Ощущение силы, наполняющей тело. Дэваль.

Но света оказалось катастрофически мало для того, чтобы не поддаваться тьме.

В доме никого не было. Где бы ни находились сейчас его прежние обитатели, они давно не заглядывали в место, где выросли. Дэваль под стражей. Самаэль теперь сам решает, где жить и что делать. Дар… Вряд ли он хоть сколь-нибудь был привязан к этому месту. Интересно, до сих пор ли он рисует?

Ноги сами понесли меня дальше, мимо знакомых дверей. Свою бывшую комнату я миновала, едва скользнув по ней взглядом, а вот перед дверью Дэваля долго стояла, не решаясь войти. Затем выдохнула и распахнула дверь.

Внутри все выглядело так, словно хозяин однажды просто вышел, не подозревая, что не вернется. Так оно, наверное, и было. Слуга пришел за ним и отвел к отцу. Или к Самаэлю. А может, по славной традиции, старший из детей Лилит лично сопроводил брата в камеру.

На столе остались какие-то зарисовки и заметки. На постели – чье-то личное дело. Я бегло пролистала папку и скривилась: это было дело моего отца. Кажется, Дэваль пытался его найти. Наверняка понял, что запер меня в немагическом мире с чудовищем, и попытался исправить ошибку. Или мне хотелось в это верить.

Потом взгляд приковал шкаф. Идея возникла моментально. Распахнув дверцы, я покопалась в куче одинаковых рубашек и нашла то, что хотела: еще одну кожаную куртку. Конечно, у Дэваля была запасная. Его единственную-то я отжала еще в начале знакомства.

С улыбкой – даже боль на несколько минут утихла – я достала куртку и вдруг заметила что-то интересное, какую-то прислоненную к внутренней стенке шкафа дощечку, при более детальном осмотре оказавшуюся холстом.

Вытащив холст, я ахнула.

Это был мой портрет.

Я его сразу узнала: тот самый, что Дар начал рисовать, когда я переехала в особняк. Он, помнится, сказал, что случайно испортил его, и я не стала выпытывать подробности. Но сейчас я держала в руках именно его, полностью законченный рисунок. С присущим Дару стилем: мягкими линиями света, даже почти в полной тьме ярко выделявшимися на холсте.

Эта Аида была гораздо красивее реальной. Ее глаза горели яркими голубыми озерами. На лице застыло выражение решимости. Она чуть наклоняла голову, словно бросала вызов каждому, кто на нее смотрит.

Даже не знаю, была ли я когда-нибудь такой на самом деле.

Так вот что стало с портретом. Дэваль забрал его себе и хранил в шкафу. Следовало разозлиться, но я вдруг почувствовала, как тиски, сжимавшие сердце, немного ослабли.

Вернула портрет на место и окинула комнату взглядом. Я так устала, что соблазн опуститься на постель и закрыть глаза хотя бы на пару минут, вдыхая знакомый запах, был невероятно силен. Но уснуть в особняке Вельзевула было бы слишком беспечным поступком. Сначала надо убедиться, что по моему следу уже не идут темные души, отправленные Лилит.