С тех пор шутка об отравлении вошла у него в привычку. А с привычками, особенно с дурными, как известно, бороться трудно. Да и не собирался он ни с чем бороться.

— Никто тебя не травит. И куда ты собрался? — обиженно простонала Томочка Шурова — Ведь ужин уже готов. Может, поешь? И все-таки куда ты?

— За кудыкину гать, голубей пугать. Никогда не спрашивай, куда я иду. Примета плохая — пути не будет. Или ты не в курсе?

Орлов с удовольствием занимался воспитанием своей жены. То есть тем, что, по его мнению, подразумевалось под воспитанием: он упорно поднимал ее интеллектуальный уровень.

— В курсе. Но нет, правда, Денис, вчера ты был в ресторане, сегодня опять куда-то намылился. Просто наказание божье. Дай Бог мне терпения.

Тамара сердилась, глаза ее влажно сверкали. Денис полюбовался сценой гнева и решил поставить точку.

— Ладно. Так и быть. Сейчас по телеку новости покажут, я посмотрю, а ты мне пока яблоко помой, кожуру очисти обязательно, семечки ножиком удали и порежь на дольки. И чтоб дольки одинаковые были. Я съем.

Какой слог! Песня.

— Но Денечка, ты поужинай, я старалась, готовила. А яблоко я тебе непременно почищу. После.

— Тогда я после и поужинаю, если получится.

— Но Денечка, дорогой!

— Не суетись, Тамара, отстань, к ночи вернусь, и чтоб ванна была готова, — отрезал Орлов.

«Моя взяла. А то раскомандовалась. Культурная очень. Поужинай, в театр сходи. Ага. Разбежался. Кто в доме хозяин?»

Он покосился на Тому. Она рассердилась и больше не контролировала свое возмущение. В душе ее клокотала обида.

«Ничего мне от тебя не надо. Никакого терпения не хватит. Подавись своими цветами и подарками.

Сколько можно? Я и так, и сяк. Стараюсь, работаю, готовлю, дом на мне, ребенок на мне, все домашние заботы, да еще и мама с закидонами и лекциями.

Родственнички тоже хороши. Все как на подбор. Вечно лезут в душу, советами кормят, и вопросы одни и те же или с подозрением:

«А Денисочка как? Здоров? Выглядит он хорошо». Или с плохо замаскированной завистью:

«Денег-то вам хватает? Когда квартиру купите?»

Как вы мне все надоели. На-до-е-ли. Значит, говоришь, не суетиться, любимый? Отлично».

— А ты позвони перед тем, как приехать, ванна и будет готова. — В негодовании она сжала кулачки. Больше сдерживаться Тамара не могла.

Она схватила безумный, пестрый букет Орлова и со всего размаха отчаянно швырнула его в стену. Беззащитные лепестки тюльпанов плавно и медленно рассыпались. На обоях остался след от мокрых стеблей, словно физическое выражение Томочкиного гнева.

— Вот тебе!

«Как тяжело с ним».

И ни разу за всю совместную жизнь в голову ей не пришло, что тяжело не только с ним, но, видимо, и с ней тоже не легко.

«Вот это удар. Вот это ручки. Меткие, золотые. И характер взрывной. Красавица моя!» — восхитился про себя Орлов.

Денис внимательно посмотрел на Томку и резко отвернулся.

«Но такое поведение требует наказания. А наказание последует обязательно. Неотвратимо».

«Будем воспитывать», — самодовольно решил Денис.

«Немного терпения, немного тренинга, и много-много разных шалостей. Лишь бы она и дальше ни о чем не догадывалась».

Он душил в себе ревность, тревогу и боль. И чем дальше, тем сильнее становилась его зависимость от Томочки.

«Раньше, блин, думать надо было».

Он в капкане, и загнал туда себя сам.

— Не учите меня жить, лучше помогите материально, — хохотнул Орлов и захлопнул за собой дверь квартиры.

На висках пульсировали голубые жилки.

«Надо отвлечься. Нацелиться на Машку. Глядишь, и отпустит. Марья, конечно, хороша. Слов нет. Правда, характер гнусный.

Но как говорил дедушка русской революции: работать, работать и еще раз работать. Вроде так! Или нет? Что же он говорил-то? А, учиться, вроде, надо. Ну, это мы уже освоили. Теперь будем работать с вредным материалом. Иначе нельзя, все навыки растеряешь.

Томочка обессиленно опустилась на диванчик и строго приказала себе не раскисать.

Ну вот, поговорили, поели и удочку закинули. Совершенно ничего не получается.

За хрустальной хрупкостью фигуры Томочки скрывался стальной характер. Тамара Шурова обладала строптивым нравом и уникальной напористостью в достижении поставленной цели. Она могла пойти на компромисс и шла на него в тех ситуациях, когда отлично сознавала, что сможет добиться своего пусть не сразу, а через некоторое время. Мягко постелить — тогда спать не жестко. Небольшие трудности возникали тогда, когда она осознавала, что упрямо движется к неверной цели. Наступал период метаний.