— Финансирование?

— Можем вернуться к прежним условиям. Если хочешь сам продавать свои изделия, тогда за свой счёт. С деньгами у тебя проблем нынче нет.

— Меня устроит за свой счёт. Но и цена изделий для империи и рынка будет соответствующая.

— Сам решай. Последний пункт — родовая земля. Император готов тебе выделить проклятую землю, рядом со столицей. Очистишь — и она твоя.

— Зачем мне такие сложности, если я могу просто забрать чужую землю?

— Тогда тебе лучше покинуть империю, — зашёл с козырей Зануда. — Давай говорить прямо, Давид. Ты довольно проблемный актив. Чего больше, пользы или вреда, никто не возьмётся оценить. Ещё ты вредный, своенравный, плохо контролируемый. Учитывая всю сложность ситуации, император просто не может тебя обласкать с ног до головы. Это предложение — то лучшее, что ты можешь получить на фоне кризиса власти и неудавшейся попытки свержения.

— А ведь получается, что я вроде как императору жизнь спас. Щедро он расплачивается.

— Три миллиарда, свобода творчества, и я бонусом.

— Не вижу на тебе подарочной ленточки.

— Я теперь личный аналитик государя, — поморщился мужчина. — Велено собрать свой отдел. Который будет заниматься тобой в основном, но не только. В том числе решать все твои проблемы. Без прослойки из десятка начальников. Прими предложение, получай образование, занимайся свободным творчеством. Ну, или выкинь что-нибудь, устрой очередной хаос и ищи себе новое место для жизни.

— Где подписать кровью? — спросил я, не видя смысла артачиться.

— Кровью не надо. Будет достаточно устного соглашения.

— Тогда мы договорились. Когда откроют доступ к учёбе?

— Свяжись с куратором. Он как раз сейчас занимается оформлением ваших статусов.

— Хорошо.

Вот так закончился конфликт с империей. К обоюдному неудовольствию.

Зануда ушёл, а я остался переосмыслить случившееся.

Иногда бывает сложно понять самого себя. Когда внутри тихо бурлят противоречивые эмоции и желания. Так прогибаться мне не хотелось. А отступиться от своих слов, буквально разжать челюсть и выпустить добычу из пасти — это в некотором роде и есть прогнуться. С другой стороны, мне выплатили неплохую неустойку и избавили от необходимости отыгрывать роль мстительного духа.

По правде говоря, перерезав в эти дни кучу личностей, я не испытал ровным счётом никакого удовольствия или хотя бы удовлетворения. Скорее, чувствовал, что занимаюсь какой-то ерундой. Не, серьёзно, что в моей жизни поменяется, если я прикончу очередного придурка, возомнившего, что напасть на меня — хорошая идея?

Менялось только одно. Нарабатывалась какая-никакая репутация мясника. Что меня нисколько не вдохновляло.

Я чувствовал, что сила божественности — это сила со взаимным влиянием. Чем больше я проливал крови, тем ярче во мне разгоралось… Не то чтобы желание. Скорее, потребность прирезать ещё кого-нибудь. И то это неправильная формулировка. Сложно описать то, что ощущаешь очень смутно. Лучшее определение, которое пришло на ум, — я начинал мыслить категориями войны.

Боги — это в некотором роде концепции. Боги войны мыслят войной, воспринимают окружающую реальность через призму сражений. Я, как Сказитель, воспринимал мир через призму историй, и вот в эти дни к моему восприятию добавился отчётливый кровавый привкус.

А оно мне надо, становиться Сказителем Кровавых Историй? А то и вовсе каким-нибудь Кровавым Духом Мщения? Тьфу. Такая же скука, как и Типичный Герой.

Поэтому, подумав, пришёл к простому выводу, что столь же обильно лить кровь не хочу. Вряд ли от этого получится отказаться насовсем, но в моей жизни наметился перекос и надо бы его исправить. О чём речь, если я в первую очередь мечи кую. Для меня это основное изделие. Я и правда одержим мечами, в самых разных смыслах, но стоит ли этому потакать? Есть много других тем, которыми я с удовольствием займусь. В контексте этого согласиться на предложение императора не такой уж прогиб. Все стороны не до конца довольны итогами, но худой мир лучше, чем очередной виток насилия.

Да и родовая земля мне нужна была постольку-поскольку. Я хотел свой дом, чтобы было куда женщину привести. Хотел там построить продвинутую кузницу. И всё. Какие-то запросы у меня ещё наверняка появятся, но не вижу ничего плохого в том, чтобы получить кусок проклятой земли. Если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это своими руками. В данном случае руками придётся поработать сильно до строительства родового особняка. Должна неплохая реклама выйти.

При встрече обрадовал Елену, что вопрос решился.

— Мы можем вернуться к учёбе? — обрадовалась она.

— На привилегированных основаниях. Завтра уточним, что и как, у Фёдора Михайловича. Собираешься вернуться к своим проектам?

— Боевым дронам? — задумалась она. — Не знаю. Возможно, продолжу изучение темы создания металлических друзей.

Это не оговорка. Елена такая Елена, как была доброй душой, так и осталась. Её кот-дракон на текущий момент смело мог называться боевым чудовищем, способным сожрать много кого. Архимага не потянет, но кого-то вроде магистра удивить сможет. Обычного мастера так и вовсе схарчит за милую душу.

Называть подобных существ друзьями было бы почти издёвкой, но Блохиной и правда нравилось делать неживое живым, вкладывать в изделия частичку себя, и относилась она к этому соответствующе. Как к друзьям-питомцам.

— Не надо делать такое лицо, — правильно считала она мою реакцию. — Мои изделия способны нести не только боевую функцию, но и любую другую.

— Но припахают-то тебя в первую очередь для боёвки. Особенно сейчас, во время войны.

— Войну никто не объявлял, но ты прав, — загрустила Елена. — Как хорошо, — подняла она взгляд на меня, — что есть ты, который всех распугает с их дурацкими запросами.