Мгновение спустя входит Лиам. Его взгляд сразу же останавливается на Никки. «Почему ты так долго?» Никки дуется, подбегает к мужу и целует его. Я даже не могу посмеяться над тем, как сильно они нуждаются друг в друге. Теперь я понимаю. С тех пор как мы с Сайрусом стали «нами», мне тоже не нравится надолго расставаться с ним.

— Я должна была убедиться, что краска безопасна для тебя , пока ты беременна. — Никки закатывает глаза, но улыбается.

— Давайте сделаем это, — говорю я им, и мы отправляемся в путь. Это не занимает много времени. Закончив, мы возвращаемся в «Ред Дин», любимый бар в городе. Там многолюдно, но у них лучший картофель фри с сыром, и это стоит того, чтобы потерпеть толпу.

— Хочешь потанцевать? — спрашиваю я Никки, которая подпрыгивает на стуле в такт музыке.

Лиам ворчит, явно не одобряя эту идею, но мы оба не обращаем на него внимания. На мой вопрос отвечают, когда начинается старая песня Бритни Спирс, и мы оба вскакиваем с мест, танцуем вместе и смеёмся. Не проходит и двух минут, как музыка обрывается. Прежде чем я оборачиваюсь, чтобы посмотреть в сторону музыкального автомата, я уже знаю, кто там стоит.

— Пожарная безопасность. Слишком много людей на танцполе, — раздается голос Сайруса. Местные смеются. Я поворачиваюсь и упираюсь руками в бока, глядя на мужа. Боже, почему он всегда выглядит таким чертовски красивым в форме шерифа? Эта форма — мой криптонит.

Я склоняю голову набок. «Мы единственные на танцполе». Я говорю это своим самым дерзким тоном, но он лишь улыбается. Он выключает музыкальный автомат и направляется ко мне.

— Развлекайся, — шепчет Никки, отходя к своему мужу и оставляя меня одну в центре танцпола.

— Ты же знаешь, что это злоупотребление властью, — говорю я ему, когда он подходит и встаёт передо мной, возвышаясь надо мной. Он продолжает улыбаться. — Может, мне придётся баллотироваться против тебя на следующих выборах, — дразню я его. Я бы никогда не победила. Весь город его любит. Не то чтобы я их винила.

— Я почти уверен, что тебе нравится власть, которой я обладаю над тобой. Мои соски напрягаются, а рот открывается. — Видишь, ты даже не отрицаешь этого. Прежде чем я успеваю что-то сказать, он поднимает меня и перекидывает через плечо. Раздаются улюлюканья и крики, когда он уносит меня из бара.

— Кажется, я говорил тебе, чтобы ты не высовывалась из пекарни, пока я не вернусь, — протягивает он.

— Ты мне не начальник, — парирую я. Он шлёпает меня по заднице, заставляя подпрыгнуть. — Ты уже должен был понять, что это не работает в качестве наказания.

— Может, мне просто нравится это делать. — Он открывает дверь машины и усаживает меня внутрь. — Знаешь, сколько раз я хотел это сделать? — спрашивает он меня, пристегивая мой ремень безопасности. — Иметь право зайти в бар и забрать то, что принадлежит мне.

— Дикарь. — Я улыбаюсь ему.

Он наклоняется и целует меня. — Тебе это нравится.

Я делаю это. Гораздо чаще, чем следовало бы, но мне нравится, как он проявляет собственнические чувства по отношению ко мне. Он всегда заявляет на меня права. Из-за этого я становлюсь такой сентиментальной.

— Я люблю тебя, — говорю я ему, прежде чем он снова целует меня и закрывает дверь. Он обходит внедорожник спереди и запрыгивает на водительское сиденье, а затем едет домой. Чем ближе мы подъезжаем к дому, тем сильнее я волнуюсь. Я прикусываю губу, чтобы не улыбнуться и не выдать себя.

Он подъезжает к дому и выключает двигатель. Я слышу, как он вздыхает. — Солнышко.

Я бросаю на него взгляд. «Извини, что закрасила твой розовый забор», — лгу я. Мне совсем не жаль.

— Детка. Он выходит из машины быстрее, чем я успеваю моргнуть, и вытаскивает меня наружу.

— Ты называешь меня малышом или спрашиваешь, есть ли у меня ребёнок? Я улыбаюсь ему. Он поднимает меня, и я обхватываю его ногами и руками. Он снова смотрит на забор. Теперь на нём написано краской:

У нас будет ребенок!

— Ты даёшь мне семью. Он смотрит на меня. Его глаза наполняются слезами, и у меня сжимается сердце при виде этого. Я никогда не могла представить, что буду расти без семьи, как он.

— Сайрус, я бы дала тебе всё, о чём бы ты ни попросил.

Он прижимается лбом к моему. «Не знаю, что я сделал в этой жизни, чтобы ты была со мной, но…»

Я перебиваю его. «Ты был благородным, замечательным человеком. Вот что. Мне повезло — никто не отнял тебя у меня». Он открывает рот, чтобы возразить. «Давай оставим всё как есть», — смеюсь я, зная, что мы можем препираться об этом всю ночь, а у меня есть дела поважнее.

«Надеюсь, это будет девочка. С твоим огоньком и красотой», — говорит он мне. Теперь у меня наворачиваются слёзы.

— Твоя страсть и преданность, — говорю я ему. Он целует меня.

Я и представить себе не могла, что покраска его забора в тот вечер станет началом нашей совместной жизни или что это станет семейной традицией, когда все делятся новостями.