Я прижимаюсь губами к её обнажённому плечу и оставляю их там. Я закрываю глаза и вдыхаю её аромат, а она откидывается назад, подставляя себя моим прикосновениям.

Я указываю ей направление, в котором хочу плыть, и она направляется туда. Она не спрашивает, что мы делаем и сколько это займёт времени. Вместо этого она просто расслабляется в моих объятиях, пока мы скользим по воде. Тишина между нами уютная. Как будто мы долго сражались, а теперь битва окончена. Думаю, мы оба устали бороться с тем, что так чертовски приятно.

— Причаливай вон там. Я указываю на песчаный пляж, и она замедляет ход. Я вскакиваю и бросаю якорь, когда она выключает двигатель.

— Надеюсь, ты голодна. Я принёс ужин, — говорю я, доставая из-под сиденья сумку-холодильник и беря её за руку.

Я спрыгиваю с лодки, протягиваю руки, и она спрыгивает ко мне. Я позволяю её телу соскользнуть вниз, опуская её, и вижу, как краснеют её щёки. Я отпускаю её, беру другую сумку, которую взял с собой, и мы немного проходим по берегу, где я могу расстелить одеяло.

— Кажется, я никогда не была в этой части острова, — говорит она, оглядываясь по сторонам.

— Это место мало кому известно. Мне нравится думать, что это моё личное секретное место. Но здесь есть несколько оленей, которые со мной не согласятся. Я достаю тарелки и подаю ей пасту с маслом и курицу-гриль, которые я приготовил. — Я не очень хорошо готовлю, так что надеюсь, тебе понравится.

— Это очень мило с твоей стороны. Я и не знала, что ты на такое способен, — говорит она, откусывая кусочек.

— Мне бы хотелось думать, что ты многого обо мне не знаешь, но, скорее всего, это не так.

— Почему ты так говоришь? — На её лице недоумение, но она улыбается.

— Потому что я знаю о тебе почти всё. — Я пожимаю плечами. — Я просто предположил, что ты влюблена в меня так же, как я влюблён в тебя.

Она так долго молчит, что я уже думаю, что она собирается проигнорировать меня, но в конце концов моё терпение вознаграждается. «И сколько именно времени это длится?»

— Давай начнём с более простого вопроса, — говорю я, и она собирается что-то ответить, но я поднимаю руку. — Например, почему ты никогда не присылала мне посылку с подарками? Ты же говорила, что собираешься.

У неё хватает совести выглядеть пристыженной, когда она опускает голову и заправляет тёмные волосы за ухо. «Короткий ответ? Злость».

— Я так и думал. Мне всё ещё было больно каждый раз, когда Дерик открывал коробку.

— Именно этого я и добивалась, — признаётся она. — Не могу сказать, что горжусь своим поведением, но в то время мне было всего шестнадцать.

— Можешь не напоминать мне об этом. — Я достаю из холодильника пиво и протягиваю ей.

— Ты собираешься рассказать мне, почему так разозлился на меня? Ты же знаешь… Она замолкает, и я вспоминаю тот день в её спальне.

— А что я должен был делать?

— Ты уходишь от ответа. Она смотрит на воду, и я понимаю, что она снова в той комнате со мной.

— Ты была слишком молода, чтобы я мог так о тебе думать. Мне было девятнадцать, и я только что вернулся из учебного лагеря. Я пробыл там неделю и не знал, увижу ли я тебя снова.

— Значит, ты не хотел меня целовать, потому что уезжал. — В её голосе слышится горечь.

— Нет. — Я так сильно отрицаю это, что ей ничего не остаётся, кроме как посмотреть на меня. — Я знала, что люблю тебя, но не могла быть с тобой. Я боялась, Сэмми.

— Не вздумай приходить сюда и ухаживать за мной, не вздумай говорить, что был влюблён в меня с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. У тебя был миллион возможностей отправить мне письмо и объяснить, почему ты был таким холодным. Или, ещё лучше, когда ты уволился и устроился сюда. У тебя были сотни возможностей сказать мне правду, но вместо этого ты играл в эту игру, в которой все в городе знали, что ты хочешь меня, но ты так и не сделал ни шагу. Что я должна на это ответить, Сайрус? Я что, должна по уши влюбиться в парня, у которого никогда не хватало смелости полюбить меня?

Она отводит взгляд, выплевывая последние слова. Боль в её голосе — это боль от того, что она годами чувствовала себя недостаточно хорошей для меня, хотя это было не так. Старые раны не заживают, и я не знаю, смогу ли я это исправить. Но я здесь, чтобы попытаться.

Я беру её тарелку с едой и ставлю рядом со своей. Когда я беру её за подбородок и заставляю посмотреть на меня, я вижу слёзы в её глазах.

— Чёрт возьми, ты такая красивая, — шепчу я. — Но ты такая упрямая.

Она смеётся и закрывает глаза, роняя новые слёзы на щёки.