— И тогда про какую ты любовь говоришь?

— А вдруг? Я ее тогда спасу! Чесслово! Встану на одно колено и позову жениться.

У меня подскочили брови, и я озадаченно посмотрел на Григория. Тот стоял и блаженно улыбался.

— Что, история Эммануила Карловича покоя не дает?

— Скорее, вера в прекрасное будущее.

— Если вдруг ты действительно найдешь свою любовь, то я тебя отпущу. Останешься с ней в городе, будете детишек растить.

— Погодите, Алексей Николаевич! Мы с вами так не договаривались. Фиг с ней, с женитьбой! Я же мир хотел повидать.

Он сказал это так искренне, что я не сдержал смех.

Я же и сам так и не женился. Хотя почти что пошел в собор с той самой единственной. К сожалению, моя невеста погибла за день до свадьбы. Несколько пьяных магов решили выяснить, кто из них сильнее, и спалили три дома. В одном из них и жила Юленька. С тех пор я и не думал про новый брак. Рана в сердце, несмотря на количество прошедших лет, так и не затянулась. Потом были и другие женщины, но они и рядом не стояли с Юлей.

А магов так и не нашли. Точнее, никогда не найдут. Я постарался.

— А если подмигивание все же что-то да означает? Знак какой подает? — Григорий снова посмотрел на императора.

— К примеру?

— Мол, спасите, меня заточили в камень, — пожал он плечами.

— Тогда бы вокруг статуи были бы остатки ауры.

Я внимательно пригляделся к фигуре императора. Но нет, ничего похожего на всполохи магии, так и не обнаружил.

— Пойдем, а то меня там ждут, небось все глаза выплакали, — я вздохнул, и Григорий поймал для меня карету. — Увидимся уже завтра.

— Разгадайте эту тайну, Алексей Николаевич, и мы поедем дальше.

Антипкин попал в самую точку. С одной стороны, мне уже становилось интересно, а с другой, все еще хотелось уехать в ту несуществующую деревню и хотя бы неделю забыть о существовании других людей.

Но едва я поставил ногу на ступеньку кареты, с другой стороны парка показалась группа стражей. Они двигались быстро, покрикивая на других гуляющих и настоятельно требуя, чтобы они убрались с дороги и расходились по домам.

Я заинтересованно посмотрел на них, ожидая, когда они дойдут и до нас.

— Всем покинуть площадь! Это не ученья! Чрезвычайная ситуация! — крикнул один из стражников.

Наконец, они увидели нас с Григорием и почти бегом бросились к нам.

— Вы столичный архимаг? — торопливо спросил один из них.

— Да, а что случилось?

— Нам срочно требуется ваша помощь!

Мы с Григорием переглянулись.

— Вы можете объяснить, в чем дело?

— Нет времени объяснять, просто пройдемте с нами. Только быстро! Времени почти не осталось! Они вот-вот встанут!

— Да вы издеваетесь!

Я не мог сказать иначе, глядя на здоровенные ворота городского кладбища. По всполохам магии уже было понятно, что здесь намечается нечто очень серьезное. Тугие спирали вихрей то и дело взмывали в воздух, отчетливо попахивая гнилым мясом и отзываясь тоской на душе.

Да, тут точно скоро поднимутся мертвые. А с учетом того, что захоронения в таких местах очень старые, я не мог даже представить, кто именно восстанет из могил. Надеюсь, это будет унылый ученый, которого закопали здесь во славу трудов его.

Но было главной проблемой не это — вокруг ограды собрались люди, которых безуспешно пытались разогнать стражники.

— Уважаемые жители города! Здесь находиться опасно! Вам следует немедленно покинуть территорию кладбища!

Толпа не реагировала, даже, наоборот, еще теснее прижалась к ограждению. Будто им там медом и повидлом намазали!

Стражники изо всех сил пытались действовать мирно, уговаривать, кричать и теснить любопытных граждан. И в тот момент, когда бравые служители закона уже были готовы применить магию, я вмешался.

— Друзья! — я поднялся на воздушной подушке, чтобы меня было лучше видно. — Как здорово, что вы все здесь! Нам очень нужна ваша помощь! Сейчас на кладбище проснутся мертвые, и я очень надеюсь, что вы встанете в первых рядах на защиту города! Лопаты, плащи, сапоги и топоры вам раздадут наши бравые стражи. Семьям первых пяти разорванных будет оказана материальная поддержка от города! Кто готов помочь?!

Как и ожидалось, перспектива стать жертвой покойников никого не заинтересовала, и толпа стремительно дала деру. А я только усмехнулся.