С водой древолюбы не дружат от слова совсем. Так что через море Мунмар Вольная марка сможет получать все необходимое, если не от погибшего Эдана, так от островитян. Великогартия не откажется от форпоста на материке. А я при худшем раскладе готов наступить на горло своей нелюбви к островитянам, заключив союз.

В случае гибели империи главным вопросом станет выживание Вольной марки. А там, со временем все можно будет переиграть, ускорив возвращение людей на континент.

Впрочем, все это далекие планы. Пока что моя главная задача — не допустить гражданской войны между севером и югом. И железный маркграф Александр Ранк может мне в этом помочь, даже если имеет собственные планы на это противостояние и не хочет ничего делать.

— Я ответил на все вопросы? Могу ли я рассчитывать на поддержку Железной марки?

— Поддерживать тебя? — тонкие губы железного маркграфа изогнулись в скупой, лишенной тепла улыбке. — Я сделаю куда лучше — выступлю с резкой критикой такого предложения. Буду всеми силами сопротивляться и яростно протестовать.

— Что удивленно смотришь? — заговорщически подмигнул мне Александр Ранк. Вся эта ситуация его явно забавляет. Не люблю чувствовать себя шутом на чужом празднике жизни. — Не ждал? Привыкай! В фольхстаге говорят одно, думают другое, а делают даже не третье или четвертое, а пятое и шестое. По другому нельзя. Мой протест поможет тебе куда лучше поддержки.

— Хотелось бы понять, почему? — осторожно поинтересовался я. Догадки были, но лучше получить их подтверждение из первых уст. Да и слишком умным перед железным маркграфом выглядеть не хочется.

Умников никто не любит. Просто многие достаточно умны, чтобы скрывать этот факт.

— Понять? Многим моим детям и внукам не помешало бы такое рвение. Понять… — Александр Ранк покатал это слово на языке, словно дивное лакомство. — Возможно, из тебя выйдет толк, — скупо добавил он. — Интересно, сам догадаешься? Без моей подсказки?

— Император?

— О да, из тебя точно будет толк! — довольно констатировал маркграф. Похоже, он рассматривает эту встречу, как очередную мою проверку. — Стоит мне поддержать твою кандидатуру, как Его Императорское, — он крутанул вздетым указательным пальцем, — тут же начнет гадить. Детские комплексы, из тех времен, когда отец был жив. К старости они у Сумана только обострились.

Объяснять, чей именно отец, не стоило. Тот факт, что муж императрицы Исины Олн, принц-консорт Альер Фонф к появлению на свет Сумана Олна не имел никакого отношения — секрет, про который все знают, но молчат.

Как я уже упоминал, Стан Ранк, первый маркграф железной марки, был тем еще ходоком. И наплодил бастардов на пару малых домов. Собственно, большинство младших семей рода Ранк произошли именно так. Ну и в постель принцессы Исины железный маркграф успел залезть. Разумеется, ради блага империи. А как иначе?

Хотя, тут можно это заявить без всякой иронии. Муж ее был довольно стар. О чем думали фольхи, когда связали молодую девушку из рода Фонф браком со стариком, история умалчивает. Но стоит ли в таком случае удивляться ветвистым рогам мужа? Тем более, железный маркграф был первым, давним, но далеко не единственным любовником будущего Величества.

Ну а как Исина Фонф, не имея практически никаких прав на престол, стала императрицей — это отдельная история, которая на книжный роман тянет, а то и на трехтомник.

А насчет «детских комплексов» императора… Сам железный и непогрешимый маркграф разве лучше? Два старика, а ведут себя словно обиженные дети, не желая прекратить эту затянувшуюся и донельзя глупую вражду, что давно превратилась из средства в самоцель.

Но что-то я опять отвлекся, хотя второй железный маркграф мое молчание принял за глубокомысленные размышления.

— Император обещал не вмешиваться. Сказал, будет так, как решат фольхи, — напомнил я. Хотя, почему напомнил? Об обстоятельствах нашего разговора с Суманом Вторым никто, даже Александр Ранк, узнать не мог. Если кто-то из слуг и подслушивал, то донести эти важные новости просто не успел.

— Наш император настоящий хозяин своему слову, — поморщился маркграф. — Дал — забрал. И помни, что я тебе говорил про фольхстаг. Император может вмешаться, формально не вмешиваясь. Нужное слово там, полунамек здесь, и фольхи решат, что они сами захотели ставить тебе палки в колеса. В этом деле Суман настоящий мастер. Научился у маменьки.

Странно, что общего отца в этот раз Александр Ранк упоминать не стал. А ведь всегда считалось, что именно Стан Ранк во времена своего регентства вертел фольхстагом и императрицей как ему вздумается. Впрочем, кое-что в этой тайной, но «общеизвестной» истории меня всегда смущало — мать нынешнего императора всегда описывалась как очень умная и расчетливая женщина. Послушно плясать на ниточках, словно кукла, она бы не стала.

— Он тебе показывал свой пруд с карпами? — продолжил допытываться железный маркграф. Причем он не спрашивал — утверждал. Значит я оказался неправ и ему успели сообщить. Либо пруд с карпами император часто показывает и это какой-то непонятный мне сигнал, символ.