Или это во мне говорит зависть? Затаенная тяга к блеску наград, которая жила во мне с детства?

— Надеюсь, твоя дерзость не результат твоих договоренностей с третьим принцем? — продолжил Сандор Олн. Неторопливо достав из ящика на месте подлокотников длинную сигару, он покрутил ее в руках. Но раскуривать не стал.

— Нет никаких договоренностей, — я устало прикрыл глаза.

Голова раскалывалась. Встречи с сильными мира сего выматывают похлеще иной битвы. Приходится следить за тем, что говоришь. Внимательно слушать, что говорят тебе. Подмечать нюансы, полутона, намеки и недомолвки.

Мне до подобных вершин еще далеко. А все мои потуги играть в хитрость для этих прожженных интриганов должно быть нелепы и смешны. Но ничего, учусь я быстро — жизнь научила. Ведь те, кто учится слишком медленно, умирают очень быстро.

— Да? А как же маркграфство? — не поверил первый принц. Либо сделал вид, что не верит.

И этот уже знает. В нашем славном Эдане хоть что-то можно сохранить в тайне? Странно только, чего он меня насчет договоренностей пытает. Должен же знать, что ничего подобного нет, только слухи. Не верю, что его шпионы выяснили про прошение, но не разузнали подробностей моих взаимоотношений с третьим принцем. Или все это опять непонятная мне игра из недомолвок и недосказанностей? Если бы первый принц заподозрил, что я встал под знамена третьего, то он бы и встречаться со мной не стал. Не настолько значительная я фигура, чтобы стараться перетянуть на свою сторону. Возможный голос в фольхстаге? У первого принца и южных домов хватит сил, чтобы утопить надежду на мое маркграфство.

Хотя, с учетом вмешательства железного маркграфа, это далеко не факт.

— Его Высочество проиграл мне пари, поэтому вынужден поддержать прошение лучших людей Степного Стража. Но никто не мешает ему выставить это как-то иначе.

— Узнаю Ронга! Тот еще змей — везде ищет выгоду, — хохотнул принц Сандор.

А первый принц у нас известный альтруист? Все вы одинаковые. Красивые призывы, но одна и та же жадность, и кровь одна, — подумал я, но вслух сказал совершенно иное.

— Не люблю, когда меня пытаются столь нагло использовать.

— Привыкай, почти маркграф Вельк, — благожелательно улыбнулся первый принц.

Мои слова он услышал, но явно не понял. Мое «не люблю», это упрек не только третьему принцу, но и первому. Да и не только ему.

— Постоянство — это хорошо, — подтвердил Сандор Олн, понюхав сигару. — Многим фольхам крайне не хватает этого качества. Значит, это не попытка Ронга заполучить лишний голос в фольхстаге?

— Почему же? — совершенно искренне удивился я. — Очень даже попытка. Но этот возможный голос принадлежит мне и только мне. А присоединяться к югу или северу я не намерен. Да и, откровенно говоря, кому я там нужен? Безродный выскочка среди высшей знати империи… меня будут в лучшем случае терпеть, да и то только из-за этого голоса.

— Значит, планируешь присоединиться к маркграфам, — вынес вердикт принц. — В общем-то, правильно, — согласно кивнул он.

С учетом того, что в прошлый раз именно первому принцу почти удалось продавить большинство «пограничников», чтобы те поддержали именно его кандидатуру, то его покладистость неудивительна.

Южным домам фольхов всегда удавалось как-то лучше наладить связи с маркграфами. Возможно всему виной банальная география. Южная марка считай примыкает к южному герцогству Эзгель. Да и Речная марка не так далеко.

В целом пограничье старается держаться особняком и выступать единым фронтом, но два голоса из пяти явно благоволят фракции первого принца.

— Но не голосом единым важна Вольная марка… — намекающие протянул Сандор Олн.

Вот и начинается торг. Ожидаемо. Странно, что третий принц не захотел ничего взамен на свою поддержку. Может слишком благороден, чтобы слово нарушать, а может это просто игра в благородство.

— До избрания нового императора я не планирую вмешиваться в дела императорской семьи и фольхов в Вольной марке, но потребую законный процент маркграфа со всех доходов и владений.

— Это правильное, справедливое решение, — согласился первый принц. — Но мне нужно будет что-то предъявить моим южанам в качестве отступного. Предположим, пять процентов положенного налога вместо восьми. Срок тот же — до выборов нового императора, а там посмотрим.

— Его Высочество Ронг Олн будет недоволен и потребует для северян таких же преференций.

— А откуда он узнает? Точно не от меня. И фольхи будут молчать.

— Местные чиновники прознают.

— Когда это еще произойдет? Когда Ронг или северяне обратят на это внимание? — отмахнулся принц Сандор.

— Принимается, — кивнул я, взвесив все «за» и «против», — пять процентов вместо восьми.

Легко отдавать то, что еще не мое. А будет моим… посмотрим. После смерти императора все старые договоренности потеряют смысл. А фольхам станет резко не до Вольной марки.

— Хорошо, — принял решение принц, — такой расклад приемлем. Юг проголосует за твое назначение, — подытожил он, явно считая, что делает мне огромное одолжение.

Голосование обещает быть веселым. Такое единодушие у фольхов редко бывает, особенно если пограничные маркграфства будут «за». Хотя, Александр Ранк же обещал, что будет против, так что единогласного решения не выйдет. Но мне хватит и подавляющего большинства.