– Испугалась?

– Скорее удивилась. В моих воспоминаниях ты плюшевый мишка.

– А ты в моих – капризная крошка, влюбленная в меня по уши. – Он улыбается, и я слабо, но тоже улыбаюсь ему в ответ.

– Это в прошлом, – тихая грусть запускает тонкие серебряные нити в мой голос.

– Точно, – произносит Дима, отпуская мою руку.

Несколько мгновений так и сидим безмолвно. Неприятный осадок после недавней стычки все еще ощущается зудящей неловкостью. Смотрю на свою сумку, лежащую на ковре, а потом на Диму. Вряд ли все будет так, как он сказал, но смущает меня не это. Где-то в глубине души я даже рада, что остаюсь, а так быть не должно. Я ведь уже переболела. Мы сейчас и не знакомы толком. Тот красивый и очаровательный образ, в который я была влюблена, давно потускнел. Так почему я снова вижу эти искорки и чувствую странное воодушевление?

– Подружку тоже можешь сюда позвать, – вдруг говорит Дима. – Места всем хватит.

– Ей и там неплохо, – отмахиваюсь я.

Зимин вопросительно выгибает брови, а я качаю головой:

– Лучше не спрашивай.

– Ладно, – послушно кивает он.

– Саше и Насте говорить о том, что я живу у тебя, не будем. Хорошо?

– Они тоже слышали байку про подруг подруги?

– Да.

– Почему вы просто не сняли квартиру?

Досадливо вздыхаю. Я предлагала этот вариант Женьке, но она убедила меня в том, что незачем тратить деньги, когда можно пожить где-то на халяву.

– А парень твой? Его тоже обманула? – продолжает допытываться Дима, но в его интонации нет давления, лишь чистый интерес.

– Разочарован? – хмыкаю я, поглядывая на него исподлобья.

Зимин задумчиво опускает взгляд, а в следующую секунду смотрит на меня со спасительным пониманием:

– Так сильно достали?

– Ты даже представить себе не можешь, – не скрывая измученности, отвечаю я.

Желваки на его щеках дергаются, он вздыхает и легонько щелкает меня по носу.

– Голодная?

– Нет. Мы с Женькой поели в «Горизонте».

– Женька – это кто? – тут же нахмуривается Зимин.

– Моя подруга, – объясняю я.

– А-а, ясно. Хочешь по городу покататься? На набережную заедем. Помнится, раньше ты любила там гулять.

Вкрадчивый и мягкий тембр его голоса не оставляет шансов. Каждая клеточка в теле расслабляется.

– Можно. Только… – Оборачиваюсь, глядя на проход в прихожую – за порогом стоит картонная коробка. – Ты вроде уборкой занимался.

– Да там немного осталось.

– Помощь нужна?

– Нет. Отдохни пока, па-а-арню позвони, – насмешливо тянет он и поднимается с дивана.

– Эй! Будешь стебать меня…

– И что? – ухмыляется Зимин, оглядываясь. – Это ты моя заложница, а не наоборот.

– Я думала, мы союзники.

– Одно другому не мешает.

Недовольно цокаю языком, а Дима наклоняется, чтобы поднять коробку. Дать бы ему пенделя, а лучше от души хлопнуть ладонью по этой вредной заднице. Так, чтобы отпечаток остался на пару дней. Щеки мигом вспыхивают с новой силой, и я поспешно отворачиваюсь. Не припомню, чтобы меня посещали такие яркие похабные мысли. Чего это я? Наверное, дело в том, что долгое время главным героем всех моих романтических фантазий был именно Дима. Я представляла его, думая о всяких милых глупостях, а иногда и о чем-то покруче… Это всегда был он: в роли моего первого парня, любовника, даже мужа. Сколько признаний и поцелуев я нам придумала – не счесть, имена детям тоже выбрала. Первая любовь, чтоб ее! Тихонько выдыхаю, успокаивая разум. В реальности ничего подобного нет. И не будет. Нельзя к этому возвращаться. Нельзя влюбляться в него снова, ведь второй раз переживать крах мечты мне совсем не хочется.

Слабая надежда шевелится на подкорке и тихо пищит:

«А вдруг все получится? Вдруг тебе просто нужно было подрасти?»

«У меня уже есть парень!» – обрываю я.

«Которого ты не любишь».

«Это не так!»

«Ну себе-то не ври».

Жуткий грохот отвлекает меня от внутреннего диалога. Вскакиваю и бросаюсь в прихожую.

– Ты цел?! – кричу я.

– Да! – хрипло отзывается Дима, голос доносится из кухни.

Заглядываю в комнату. Зимин лежит на полу, рядом перевернутый стул, а Мытька безразлично смотрит вниз, сидя на верхней полке кухонного шкафчика.

– Он тебя столкнул, что ли?

– Забрался по мне наверх.

– Чудовищный кот.

– Шшш… Не говори так, а то он обидится.

– И задушит меня ночью?

Треск разносится по кухне, и осколки упавшей с полки чашки разлетаются по кафельному полу. Поднимаю руки и медленно шагаю назад под недобрым взглядом кота:

– Тихо, тучка. Я пошутила. Ты самый милый котик из всех, что я видела.

Мытька спрыгивает на столешницу с громким рявканьем, а Зимин поднимается с пола и бросается ко мне:

– Бежим!

Он выталкивает меня из комнаты и закрывает дверь. Утыкаюсь носом в ямочку между ключицами Зимина и сдавленно хихикаю:

– Мы серьезно убегаем от кота?

– Он полуодичавший перс и действительно может быть опасен, – со смешком отвечает Дима.

– Тогда зачем ты его держишь? Выпустил бы на волю или в приют сдал.

Поднимаю голову, а Дима, наоборот, опускает. За дверью скребется Мытька, но меня сейчас это мало волнует. В глазах Димы мелькает что-то, какая-то эмоция, но не слишком явная, чтобы разгадать.