Марек даже не осмеливается думать о чем-либо подобном. Он растерялся, когда убедился, что он не выдумал Анделу и она в самом деле сидит за столом.

Он видит ее прелестные плечи, застенчивое выражение лица и удивленные, широко раскрытые глаза. Он чувствует ее возвышенные мысли и желание скрыться ото всех. Марек не знает, куда она хочет скрыться, но хочет бежать с ней. Он впитывает ее застенчивость и сам становится застенчивым. О чем молчит Андела? — спрашивает он себя. И сам же отвечает: есть на свете счастье. Определенно существует человеческое счастье.

— Надеюсь, господа наелись досыта? — спрашивает Иржи и внимательно смотрит на лица своих соседей по столу. Ответа не требуется. Лица гетманов говорят сами за себя.

— А пани? — спрашивает Иржи учтиво и с видимым удовольствием принимает благодарность пани Кунгуты, похвалы пани Алены и кивки двух девушек.

Марека и Дивиша он не спрашивает. И хорошо делает, потому что оба юноши голодны как звери. Но удивительно — они довольны. Они приблизились к девушкам, к которым так стремились. А это стоит того, чтобы поголодать.

На следующий день их зовут к священнику-подобою Яну Махе. Его жилище — неподалеку от замковой часовни. Побеленные стены, распятие, на полочке несколько книг. Среди них латино-чешский словарь Кларета, молельная скамеечка, стол и один стул, простая кровать с периной. Все говорит о том, что священник хотя и очень набожный, но всего лишь человек. Молодость его прошла, а старость ему еще незнакома. Его подбородок слегка опушен бородой, глаза живые. Можно сказать, он недурен собой. И по всему видно, что он сама добродетель.

— Я бы предложил вам сесть, если бы было на что, — улыбнулся он, глядя им прямо в глаза, и тут же объяснил, что пан Иржи попросил его проверить их знания и степень образованности.

— Ах, — вздыхает удивленно Марек.

Дивиш забылся и выругался.

— Лучше обращаться к господу богу с молитвой, чем ругаться, — упрекнул его священник. — Умеете вы читать и писать?

— Да, — выпалили оба сразу.

Священнику нравятся эти юноши, он верит им, но, несмотря на это, дает прочесть отрывки из хроники Троянской войны. Первым прилагает усилия Дивиш, читает слово за словом, не понимая, что читает, после него Марек, которого даже заинтересовал предложенный для чтения абзац. Похищение прекрасной Елены сыном троянского царя. Но у него нет времени обдумывать прочитанное — его ждет следующее задание: написать отцу короткое письмо, что он здоров и что благодаря господу богу и пану Иржи дела у него идут хорошо. Вскоре письмо написано. После Марека берет перо Дивиш. Сочинять письма ему не по душе, и он просто списывает текст у Марека. Выбросил одно, а может, два слова и ничего не прибавил.

Кажется, священник доволен: Марек и Дивиш умеют писать.

— Латыни, вы, наверное, не знаете, — говорит он между прочим.

— Нет, почему же? — вопросом отвечает Марек.

— Мы учили латынь у отца Амброзия, — говорит Дивиш с некоторым оттенком бахвальства.

Марек переводит отрывок из латинского трактата Матвея из Янова — «Правила Ветхого и Нового завета о причащении святыми дарами», а Дивиш — наобум открытую страницу из Плиния.

— Это хорошо, — удивляется священник. — Вы принадлежите к образованным людям. Радуйтесь этому. Мнение света создают люди, знающие грамоту. Они призваны отличать правду от лжи.

— А меч ничего не стоит? — спрашивает Дивиш.

— К сожалению, стоит, — хмурится Ян Маха и возвращается к своему делу. — Вы, конечно, знаете Священное писание.

— Да, — спокойно отвечает Марек.

До семнадцати лет воспитатель-священник потчевал его отрывками из Священного писания перед завтраком и перед ужином. Если бы давали еду три раза в день, то было бы оно и перед обедом.

— Но мы не священники, — настораживается Дивиш. Он всегда больше интересовался жизнью, чем Библией.

— Я знаю, — кивает Ян Маха и цитирует на память отрывок из Писания: — В нем была жизнь, и эта жизнь была свет человеков.

— Евангелие от святого Иоанна, глава первая, стих четвертый, — прошептал Марек.

— Не собирайте себе сокровищ на земле, — продолжает священник, обращаясь к Дивишу.

— Апостол Матфей.

— Превосходно, — улыбается священник. — Следуешь ли ты этому завету?

— Да, — горячо кивает Дивиш. — У меня только долги.

— Сколько на небе звезд? — спрашивает дальше священник.

— Тысяча двадцать две, — отвечает Марек, он знает эту цифру из Писания.

— Зачем бог сотворил их? — обращается священник к Дивишу.

— Для нашей земли. Для людей.

— Да, — соглашается священник. — В небе не может быть пустыни. Ну если вы так много знаете, то скажите: может ли папа римский попасть в ад?

— Некоторые могут, — вслух размышляет Марек. — Если они помогали дьяволу.

— Был ли ты когда-либо освящен кропилом? — обращается он к Дивишу.

— Я не знаю, что это такое, — покраснел Дивиш. Хороший это ответ или плохой? Но Ян Маха не посвящает его в споры о кропиле между священниками-подобоями, полагая, что о кропиле в самом деле им лучше ничего не знать.