Полуденное солнце яростно палило камень, мерцающую дверь, неподвижных людей, сидевших у неё на корточках. Наконец Ева встала. Она сделала несколько шагов, слегка покачиваясь.
– Он ответил мне: воздуха достаточно, не ранен, не двигаюсь.

– К счастью, не ранен — сказал Шварц.
– Почему он не двигается?
– — спросил Амбрасян. Лхамсурен предположила: - Возможно, он пытается экономить воздух.

– Или боится что-нибудь опрокинуть или повредить в темноте; возможно, он уже что-то почувствовал — добавил Шварц.

Но радость от того, что Бертель жив, что с ним можно связаться, пусть даже в крайнем случае, вскоре сменилась парализующим унынием после того, как тончайшую трещину снова исследовали, миллиметр за миллиметром, но пятно, пятно Бьямбы, так и не нашли.

Амбрасян выглядел на много лет старше. Он чувствовал усталость.
– Правило неверно: если сработало один раз, сработает и второй. Мы не можем его взорвать, потому что это поставит под угрозу Хубера, а взорвать эту штуку нашими методами вообще вряд ли получится

– Хуберу придётся попытаться найти внутренний механизм — размышлял Шварц.
– Должен быть способ выбраться наружу… -

– Он пытался — ответила Ева Мюллер. Она снова обменялись с Хубером сигналами стука. Дверь внутри совершенно гладкая. Судя по всему, её можно открыть только снаружи. Возможно, у астронавтов было устройство, которое могло передать команду двери на открытие. Мы, не знаю, активировали аварийный механизм, который срабатывает снаружи, когда в пещере никого нет, на случай, если кто-то захочет выбраться в случае внезапной опасности... Так я это себе представляю.

– Что теперь будет?
– — спросила Хельга. Она испуганно переводила взгляд с одного на другого. Ей хватило сил не расплакаться: Бертель жива, Бертель невредима — но как он выбрался наружу и как долго сможет дышать внутри?

– Поживём — увидим — сказала Ева; это прозвучало почти резко и странно: лицо Хельги просветлело. Ева снова подошла к двери и потрогала материал ладонью, пальцами, даже поцарапала ногтями.
– Если бы у меня под рукой был плазменный резак, — сказала она, — я почти уверена, что смогла бы открыть этот материал.

– Да — сказала она, поворачиваясь к остальным.
– Это, несомненно, высокополимерный пластик, который, полагаю, выдержит обычные сварочные горелки.

Амбрасян навострил уши. Слова Евы внезапно прогнали слабость. Ему стало почти стыдно, что он на мгновение дал себе волю.

– Сварочная горелка? Я такую видел на складе. Давайте сначала попробуем её.

Как только прозвучало слово - сварочная горелка один из монгольских техников запрыгнул в джип и на полной скорости помчался к складу. Вскоре он вернулся с кислородно-ацетиленовым сварочным аппаратом. Шланги были подсоединены, и Ева дала знак Бертельу Хуберу отойти от двери; они попытаются её открыть сваркой.

Пламя вспыхнуло синим, шипя на материале, направляемое твёрдой рукой техника. Оно шипело, лизало его снова и снова.

Ни малейшего изменения, никаких размытостей контуров на стыке двери, никакого изменения цвета поверхности, даже медленного плавления материала. Ничего! Даже нагрев был минимальным. Через несколько секунд дверь стала такой же прохладной, как и прежде.

Хельга сдержала слёзы. Это было бы слишком просто... И всё же на мгновение она надеялась, что, когда синее пламя так яростно ударило по вражеской поверхности, оно раздуется, закипит, расплавится, как воск, под невыносимым жаром, расчищая Бертельу путь к свету. Но всё было тщетно. Пришельцы были сильнее этого пламени; эти проклятые гномы, как же она вдруг их возненавидела!

– Вы сказали плазменные горелки, доктор Мюллер?
– Амбрасян не выказал ни малейшего разочарования.
– В Иркутске есть плазменные горелки. Мы можем вызвать одну по радио

Она покачала головой.
– Есть, но это не поможет

– Почему нет? Откуда вы знаете?
– — вскипел Шварц.
– Это же несколько тысяч градусов, в конце концов; у нас больше шансов, чем с ацетилено-кислородным устройством

– Мне нужно кое-что вам объяснить — ответила Ева.
– Наш институт получил заказ от Исследовательского совета социалистических стран на разработку новых, устойчивых к высоким температурам пластиков. Результаты пока держатся в строгом секрете, но я могу сказать вам лишь одно: наш материал похож на этот по цвету и прочности Произнося эти слова, она почти нежно провела рукой по зеркальной поверхности тюремной двери Хубера.

– То, что я вижу здесь, убеждает меня, что мы на правильном пути в Дрездене. Конечно, исследования методов обработки также продолжались, и поэтому незадолго до моего отъезда мы завершили создание совершенно нового типа плазменного резака, работающего на специальных газах; думаю, мы могли бы добиться успеха с этим

– Да, но мы здесь, а плазма в Дрездене — ответил Шварц.

У Амбрасяна возникла мысль, настолько смелая, настолько важная, что он сам испугался и едва осмелился её высказать. Но, увидев лицо Хельги, он вздрогнул. Дрезден, подумал он, в нескольких тысячах километров от нас; тем не менее, устройство нужно найти; возможно, это был единственный шанс спасти Хубера. Согласно показаниям эхолота, полость была настолько обширной, что Бертель не сможет дышать около шести часов. Доставить устройство сюда — через шесть часов. Меньше чем за шесть часов...