Сахаров, Коньков и Уилер слушали с растущим вниманием. Это было нечто поистине новое, гораздо большее, чем они когда-либо мечтали, сидя перед своими графиками и экранами. Особые абстракционные потенциалы.

— но как они выражали себя? На их вопрос ответила Ева Мюллер, объяснив, что концентрация на определённых понятиях приводит к появлению определённых кривых концентрации абстракции. Была предпринята попытка визуализировать импульсы в частотах изображения. Это быстро удавалось у людей с особенно сильной волей; теперь же устройство было настолько усовершенствовано, что изображения абстракционных потенциалов появлялись и у, скажем, обычных людей.
– Посмотрите на эти фотографии.

На одной из них был виден треугольник со слегка волнистыми контурами.
– Это концентрация на геометрической фигуре. На другой была изображена размытая, изогнутая линия с более чёткими боковыми ответвлениями и выступом, шаром, наверху.
– Абстракция цветка, — уточнила Ева. На третьем изображении был изображен контур молотка.

– Однако я хотела бы подчеркнуть: наш преобразователь не умеет читать мысли; он может лишь визуализировать концентрацию на конкретном объекте, процессы, требующие способности к абстрагированию.

Она пригласила их на эксперимент. Профессор Шварц сел в экспериментальное кресло, и ему на голову надели шапочку с тактильными контактами. Ему было поручено сосредоточиться на одной букве, а именно на букве L. По мере того, как Шварц пытался представить себе L как можно интенсивнее, на экране появились мерцающие линии. Выросла тёмная, резко очерченная фигура – действительно буква; к изумлению зрителей, это была чёткая латинская L, а не кириллическая, как все ожидали. Сам Шварц был удивлён, но как только он поддался своему изумлению, изображение исчезло.

– Это потому, что вы уже несколько месяцев говорите с нами по-немецки, и сегодня в лаборатории мы тоже общались на немецком, – заметила Ева Мюллер.

– Как вы думаете, этот преобразователь абстракций может помочь нам в Одессе?» — спросил Сахаров.

– Когда мы изучали потенциальные кривые ваших дельфинов, которые товарищ Коньков принёс нам вместе с записями, мы заметили, что они действительно очень похожи на человеческие, — сказал профессор Шварц.
– Теперь мистер Уилер предполагает, что в зоне молчания может быть закодированное сообщение. Если бы можно было получить потенциалы из зоны молчания, их можно было бы расшифровать с помощью преобразователя абстракций.

– Почему их можно расшифровать?» — спросил Уилер.

– Сообщение, хранящееся в информационных целях, должно быть выражено знаками, письменностью, числами, математическими символами, геометрическими фигурами или кривыми. Преобразование идей в общие понятия, их перевод в осязаемую форму, в коммуникацию посредством слов, письменности или символов – это и есть абстракция. Естественно, мы предполагаем, что инопланетные астронавты обладают центральной нервной системой, функционирующей по тем же принципам, что и наш мозг. Это, так сказать, предубеждение, но оно кажется оправданным после того, как мы увидели, особенно ясно в фильме, что они не биологические чудовища, а равны нам, людям, или, по крайней мере, очень похожи на нас.

– Любое другое предположение было бы бессмысленным, – добавила Ева Мюллер.
– Потому что если бы их центральная нервная система была основана на иных функциональных принципах, было бы безнадежно пытаться расшифровать переданное нам сообщение.

Амбрасян вмешался: - Не заходите ли вы слишком далеко?»

– Не думаю, — ответила Ева.
– Если жизнь во Вселенной подчиняется тем же законам, которые мы признали объективно действующими здесь, то нет причин, почему на чужой планете должно быть иначе.

– Что вы предлагаете?» — спросил Уилер.

– Нам следует попытаться, если мы получим потенциалы, направить их напрямую в преобразователь абстракции.

– Скажите, для чего вы привезли это устройство в Москву? Для чего оно изначально предназначалось?» — спросил Коньков.

– Вы отвлекаете от темы, — обвинил его Сахаров, но Шварц подхватил вопрос: - Совершенно верно, товарищ Коньков. Мы хотели использовать преобразователь абстракций для визуализации подсознательных ассоциаций при прослушивании языка астронавтов и гимна гномов, возможно, чтобы докопаться до закономерностей их способности к абстракции. Но, признаемся, нам гораздо больше нравится ваша идея экспериментировать с дельфинами. Главное, что нам удалось каким-то образом стимулировать зону тишины, возможно, даже с помощью какого-то приспособления, препарата, биологического усилителя. Вы лучше меня сможете оценить, возможно ли это.

– Доставить К-искру к преобразователю абстракций стоило бы уже затраченных усилий, — сказала Ева Мюллер.

Амбрасян высказал мысль: - Не попробовать ли нам, как мы сканировали первые спирали электронным лучом, направить такой сфокусированный луч в зону тишины?»

– Почему бы и нет, — согласился Сахаров, подумав. — - Я уже знаю, с чего начать.

Он объяснил, что недавние исследования Уилера структуры молчащей зоны привели к новым открытиям в области цитоархитектуры. Согласно их данным, эта зона образует спирально сжатый ганглиозный комплекс, нейроны которого филаментами связаны с красным ядром (nucleus ruber). Сахаров предложил попытаться инициировать возбуждение именно из этого ядра. В связи с этим ему было интересно узнать, что дрезденские исследователи также предполагают существование особого центра управления процессом абстрагирования и концентрации.