– А Моктесума?

– Сэр, — сказал Гонсалес, — он был больше, чем король, он был больше, чем человек.

Он по-разному отреагировал на фильм о далёкой планете. Его буквально распирало от любопытства и сочувствия. Особенно оживился он, когда начались сцены в зоопарке. Несколько раз он что-то выкрикивал, а ещё чаще хлопал в ладоши. Его завораживали дельфины. Он не хотел признавать, что знакомые ему животные, эти - мальчики, как он выразился, живут не где-то на Земле, а в далёком космосе, или, точнее, жили там, во времена ацтеков.

– Дельфины там, на той чужой планете, никто не знает, где и почему. Он с отвращением покачал головой. Эта мысль глубоко тревожила его.

Неудивительно, что он проводил дни и ночи в студии звукозаписи, слушая плёнки, скрип и щебетание дельфинов, а также комментарии астронавтов. Он никогда не останавливался. Он часто просил звукорежиссёров менять скорость, то быстрее, то медленнее, то ещё медленнее; он вслушивался в звуки, словно охотник в лес; его блокнот был полон записей.

Когда Амбрасян попросил его изложить комиссии свои впечатления, мысли и мнения, тот с готовностью согласился. Бертель был поражён тем, насколько уверенно смотритель зоопарка из Флориды выглядел среди профессоров. Наивный, подумал он, в чём-то загадочный, но обладающий природным достоинством... Спокойная манера Амбрасяна, безусловно, способствовала тому, что он свободно и уверенно высказывал то, что открыл и что его волновало.

– Дамы и господа, — начал он. Сходство между языком астронавтов и звуками, издаваемыми дельфинами, – в отличие от профессора Лилли, я не верю, что у дельфинов есть полноценный язык; в противном случае они были бы своего рода людьми – сходство, безусловно, поразительное. В лингвистической лаборатории мне объяснили, что дельфины произносят некоторые звуки не точно, если можно так выразиться, а скорее размыто, словно говорят на иностранном языке только на слух. Я заметил кое-что ещё. На мой взгляд, существует лишь несколько звуков, которые действительно можно было бы связать с языком астронавтов, для которых, следовательно, можно говорить о сходстве. Я прослушал всё по несколько раз; записи из Одессы соответствуют моим впечатлениям от Сент-Томаса и Марин-Лэнда.

В языке астронавтов есть слово или звуковой паттерн, который звучит так: ишичоатль. У дельфинов я обнаружил скрипучий щёлкающий звук, который при воспроизведении на более медленной скорости звучит так: ихшaтль. Дельфины издают этот звук. Скрип раздаётся довольно часто. Никакое другое слово, если это вообще слово.
– Должно быть, оно так напоминает язык астронавтов, как это - Ихатль. Так что это может быть один и тот же термин. Теперь я знаю слово из языка тольтеков — это Ихтоатль. А вы знаете, что Ихтоатль означает по-английски? Рыба.

– Рыба?

– Рыба!

– Это открытие…

Амбрасян попросил тишины. мистер Гонсалес, безусловно, ответит на все вопросы по мере своих возможностей. Просто помолчите, пожалуйста, чтобы мы могли продолжить.

Гонсалес поблагодарил армянина вежливым поклоном.
– Дамы и господа, — сказал он, — разве не очевидно, что слово - рыба» очень часто встречается в - разговоре» дельфинов, когда они, как мы говорим, - разговаривают»? Но как происходит эта трансформация: Ишичоатль, Ихтоатль, Ихатль? Наверняка это что-то значит.

– И вы не нашли никаких других сходств, каких-то родственных связей, так сказать?» — спросил Амбрасян.

– Нет. Я ещё не всё подробно сравнил.

– Тольтекский, или, скорее, ацтекский, всегда напоминал вам язык дельфинов, или что придавало вам наивности, когда вы декламировали тольтекские гимны вашим дельфинам в - Маринленде»?» — спросил профессор Шварц.

Гонсалес молчал. Бертель начал терять терпение, пока мексиканец смотрел перед собой; неужели он не хотел отвечать? Наконец мексиканец взял себя в руки.

– Я дельфинихе Симо декламировал гимны, смысла которых сам не понимаю, — тихо сказал он.
– Некоторые из её звуков напомнили мне старые песни, которым меня научил дед. Вот и всё.

***

– Ничего не поделаешь, кажется, мексиканец знает больше, чем говорит. Шварц откинулся на спинку стула и поблагодарил Сюзанну за чашку чая.

– Я не хотел поднимать эту тему в конференц-зале, чтобы не смущать его.

Амбрасян согласился с ним; Они сели небольшой группой, чтобы обменяться мыслями о смотрителе зоопарка из Флориды.

– У меня сложилось такое же впечатление, — признался Бертель, — по крайней мере, мне показалось странным, что Гонсалес так разнервничался, узнав, что я интересуюсь сказками и легендами. Он задавал вопросы, буквально сжимал меня и постоянно требовал подтверждения, что я никогда не интересовался южноамериканскими легендами и мифами. К сожалению, это правда; видит Бог, мне нелегко в этом признаться. То, что оскорбляет одного, другому смешно: ему это, похоже, доставляло облегчение.

– Что это за человек, декламирующий дельфинам религиозные стихи на затерянном индейском языке! Вы видели его в фильме - Теночтитлан»? Когда появился Монтесума, или Монтесума, он содрогнулся и украдкой поклонился ему. Спустя пятьсот лет!
– Шварц покачал головой.