Гаррет, словно почувствовав мои мысли, шагнул ближе:

— Макс, нам пора. Зелье скоро перестанет действовать.

Но я медлил. Часть меня не хотела уходить. Не хотела возвращаться в мир боли, опасности и неопределённости.

— Ты мог бы остаться, — тихо произнёс Александр, словно читая мои мысли. — Твоё сознание может влиться в коллективную память амулета. Мы снова будем вместе — ты, я, отец, все Белозерские.

Искушение было сильным. Слишком сильным.

— Макс! — В голосе Гаррета появились тревожные нотки. — Подумай о Кристи. О тех, кто ждёт тебя там.

Кристи. Её имя вспыхнуло в моём сознании, напоминая о мире живых. О девочке, которая сейчас, возможно, в отчаянии ждала моего возвращения. О друзьях, которые рисковали ради меня.

Александр увидел мои колебания и грустно улыбнулся:

— Ты не обязан быть императором, Матвей. Но ты всегда будешь Белозерским. Это в твоей крови. — Он положил руку мне на плечо, и я почти физически ощутил его присутствие. — Живи свою жизнь. Сделай то, чего не смогли мы.

Я кивнул:

— Я запомню. И я вернусь.

— Я знаю, — просто ответил он. — А теперь идите. Путь назад будет нелёгким.

Как только мы с Гарретом повернулись, чтобы уйти, мир воспоминаний словно ожил, восставая против нас. Стены галереи исказились, превращаясь в лабиринт. Образы прошлого выступали из «картин», пытаясь задержать нас, увлечь в свои истории.

— Амулет сопротивляется, — выдохнул Гаррет, активируя свой медальон. — Он не хочет отпускать тебя!

Мы бежали по извивающимся коридорам памяти, уворачиваясь от призрачных фигур, которые то умоляли, то угрожали нам. Я чувствовал, как нечто тёмное и древнее тянется ко мне, пытаясь обвить моё сознание своими щупальцами.

— Не оглядывайся! — крикнул Гаррет, когда я замедлил шаг, услышав голос, похожий на голос отца.

Впереди забрезжил свет — выход из лабиринта памяти. Но чем ближе мы подходили, тем сильнее становилось сопротивление. Пол под ногами задрожал, стены сжимались, пытаясь раздавить нас.

И в этот момент я снова ощутил присутствие Александра — не рядом, а внутри себя, словно он направлял меня изнутри. Его голос прозвучал в моей голове:

«К звёздам через нашу кровь, брат…»

Я схватил Гаррета за руку, чтобы не потерять его в этом хаосе, и произнёс фразу, которая теперь звучала в моей памяти ясно, как никогда:

— Ad astra per cruorem nostrum.

Амулет на моей груди вспыхнул синим пламенем, ярким и ослепительным. Металл, казалось, закричал — высокий, почти неслышимый звук, пронзающий сознание. Всё вокруг содрогнулось, воспоминания закружились бешеным вихрем. Сквозь этот хаос я увидел, как образ Александра растворяется, улыбаясь мне на прощание.

А потом пространство схлопнулось. Меня словно сжало со всех сторон, выдавливая обратно в реальность. Последнее, что я услышал, был шёпот брата:

«Найди меня, когда будешь готов…»

Явин смотрел на собственную руку, сжимая и разжимая пальцы. Для него это было странное ощущение, словно они не принадлежали ему. После трёх дней в медицинском крыле Академии он всё ещё чувствовал себя чужаком в собственном теле.

А главное — тень. Его чёртова тень, которая теперь жила своей жизнью.

— Сосредоточься, — голос доктора Черняева, сухой и требовательный, вырвал Явина из задумчивости. — Представь, что твоя тень — это рука. Продолжение тебя.

Они находились в просторном зале с высоким потолком. Тусклый свет создавал резкие тени, отбрасываемые от редких предметов мебели. Идеальное место для тренировок, как объяснил доктор. Там, где много теней, его дар проявляется сильнее.

Явин закрыл глаза, сосредотачиваясь на том странном ощущении раздвоенности, которое появилось после пробуждения. Оно было похоже на зуд, который невозможно почесать — постоянное присутствие чего-то на периферии сознания.

— Не пытайся управлять тенью напрямую, — продолжал Черняев. — Представь, что ты и есть тень. Ты скользишь по поверхности.

Явин попытался визуализировать это. Странно, но при этой мысли его охватило ощущение лёгкости, почти невесомости. Он медленно открыл глаза и увидел, как его тень на стене отделяется от контура его тела, и вытягивается, словно живое существо.

— Отлично, — одобрительно кивнул Черняев. — Теперь попробуй направить её вдоль стены.

Явин сосредоточился, и тень скользнула в указанном направлении. Это было похоже на то, как если бы он протягивал руку, только вместо руки — часть его самого, текучая и подвижная.