Адам.

Я был приятно удивлён и шокирован мыслями, поведением и выбором Родиона— какая к чёртовой матери разница, что было тогда, когда у нас сейчас земля под ногами горит.

Он был прав. Поэтому я сделав несколько шагов, остановился напротив сыновей.

— Ну, давайте так решать— нужно разделиться. — Произнёс Родион и тряхнул головой, как будто бы выбивая из нее ненужные мысли. — Назар, на тебе Софка. Батя, давай с бабулей что-то решать. Ну а я с мамой.

Я нахмурился.

— Родя, а чего это ты так?

— Ну просто когда ты с ней, она расстраивается, плачет, нервничает, а когда я с ней — она хотя бы занята тем, что пытается помочь с Машей. Ну и плюсом в вопросе бабули у меня ноль компетенции.

— Хорошо, что это ты признаешь. — Произнёс я сквозь зубы, понимая, что сын прав и посмотрел на старшего.

Назар отвёл глаза, а Родион опять толкнул его в плечо и уточнил:

— Ну, а ты чего? Давай рассказывай.

— Нечего рассказывать. — Произнёс Назар и провёл ладонью по лицу. — Из всего моего рассказа новостей таких, что можно было бы перевозить куда-то и Софию, и малыша— нет. Врачи разводят руки в разные стороны. Говорят, что у нас есть только время.

Родион потёр кончик брови.

— Слушай, ну а если с медперсоналом их переместить, перетащить? Где, говоришь, нормально выхаживают таких мелких? Израиль?

Назар пожал плечами.

— Ну вот и отлично. Давай, погнали тогда к врачу.

— Там сейчас никого нет.

— Главврач ещё есть. — Фыркнул Родион. — На крайний случай вызвоним его через начмеда.

Я качнулся с пятки на носок и заметил:

— Ну, это вы конечно хорошо придумали. А что по поводу Софии?

— Я не знаю, что по поводу Софии. — Замотал головой Назар. — Ей больно. Ей страшно. Она никого не хочет видеть, никого не хочет слышать. Тесть приезжал утром — снова истерика. Снова крики: “почему мой ребёнок? Почему не я?” И вообще, она мне кажется, не понимает. Если сейчас ей сказать о том, что её уже выписывают, а малыша нет— она до дома не доедет.

— Ну и не надо её выписывать. — Фыркнул Родион, упирая ладони в колени. — Тоже мне придумал мать с ребёнком разлучать. Ты чего последнего бомжа на помойке доедаешь, чтобы не организовать нормальное содержание в больнице? И в принципе не надо никуда, никого разлучать. Сейчас спокойно переговорим. Бать, у нас что по перелётам?

— Надо забронировать. — Произнёс я грубо.

— Давай ты короче бронируй. А мы погнали.

Я кивнул.

— Вы там ещё пока будете рассуждать, не забудьте намекнуть по поводу того, что персонал летит и определитесь, как транспортировать малыша, Софию.

— Это понятно. — Родион поспешно кивнул. Дёрнул на себя Назара.

Я посмотрел на то, как безжизненно передвигается и вообще на все смотрит старший сын и тяжело задышал.

Сломается.

Уже сломался.

Уже трещины были такие, которые не стянуть ни одним пластырем и это было дерьмово.

Я прижал ладонь ко лбу, ощущая, что мигрень резко скакнула от затылка к глазам. Рассмотрев, что сыновья скрылись за поворотом коридора, я все-таки решил, что нужно хотя бы с Софией увидеться. Медленно пошёл в отделение, возле палаты застыл, потому что стояла сваха. Взгляд у неё был недобрый. Такой, который уже заранее обвинял во всем.

— Вечер добрый. — Произнёс я, останавливаясь напротив.

— Кому добрый, а у кого ребёнок с ума сходит. — Произнесла мать Софии и я прикрыл глаза.

— Не надо поспешных выводов. Ещё никто не сходит с ума.

И видимо стоило проявить больше участия, потому что сваха дёрнулась, ударила меня по груди и произнесла:

— Это не твой ребёнок не может прийти в себя уже столько времени. Это не твой ребёнок раньше времени родил. Это не твой ребёнок лежит и думает, как бы вены себе вскрыть, только чтобы прекратить это все. Так, что не надо здесь философствовать. Не надо.

— Вы правы. — Произнёс я, демонстративно придерживая позиции того, что нам необходимо общаться исключительно на “вы”. — Но это не говорит о том, что необходимо сейчас голову на комод поставить и смотреть дальше, как это будет. Не надо. Есть возможность, есть выход.

— Какие возможности? Какие выходы? — Запричитала мать Софии и отшатнулась от меня. — Проклятая семейка. Не надо было… Не надо было Софии выходить замуж за твоего сына. Всю жизнь испоганил. Всю жизнь. Ладно бы кто-то один пострадал, так пострадал и ни в чем не повинный малыш.

— Мы все исправим. — Произнёс я, отодвигая её и проходя в палату.

София сидела в кресле, поджав под себя ноги.

— Привет. — Произнёс я, приближаясь.

Она перевела на меня ничего не видящий взгляд и пожала плечами.

— Привет.

— Ты как?

Она молчала. Не хотела ничего говорить. Я ногой потянул второе кресло. Сел напротив.

— Нам надо серьёзно поговорить. Нам надо лететь в Израиль, потому что там: более опытные врачи, более сильная медицина.

София не реагировала.