— Давай, собирайся. Приходи в себя. Делай что-то. Слезами горю не поможешь. София, Израиль ждёт. Надо перевозить ребёнка. Надо договариваться с медперсоналом. Надо прогибать под себя врачей. И чтобы на тебя, кстати, никто не мог повлиять, тебе надо выписаться из больницы. — Медленно произнёс я, потирая нижнюю губу.

У Софии глаза округлились.

— Да, да, девочка. Слышишь? Если ты будешь лежать по-прежнему у них в отделении, любое твоё давление будет расценено как очередная истерика и поэтому тебя по факту никто слушать не будет. Мой тебе совет— выписывайся. Пару дней жди и начинай вместе с Назаром давить на медиков. Оформляйте частный уход за малышом. Оформляйте перемещение. Но все это делай не в больнице. Потому что пока ты их пациентка…

— Я не верю вам! — Сказала Софа, обнимая себя за плечи.

— Ты можешь мне не верить. Ты можешь со мной не общаться. Ты можешь со мной не разговаривать. Но факт остаётся фактом. У тебя на руках ребёнок, который неизвестно, сможет выжить или нет. У меня на руках возможности. Необходимо третье звено— ты в сознании, в чётком разуме, в памяти, адекватная, а не на антидепрессантах. Приходи в себя. Это твой ребёнок. Ты его столько времени носила внутри. Давай, девочка. Кроме тебя никто не сделает этого.

Мне казалось, я использовал абсолютно все аргументы, которые только можно. Я уже ей поугрожал и конфеткой поманил. Я уже и пробовал договориться.

Пожалуйста, пусть она придёт в себя.

Я не знал, можно ли рассчитывать на Назара и насколько продуктивен будет Родион. Но однозначно на него одного положиться бессмысленно. Это очень тяжело, очень спорно, потому что Назар тоже не железный. В какой-то момент он сломается. Но если рядом будет вменяемая София, ломаться будет тяжелее.

— А Назар? — Спросила Софа, глядя на меня волком.

— А Назар должен прийти в себя точно так же, как и ты. У него нет никаких условий. Разбираться со своим разводом будете самостоятельно. Но тот факт, что вы нужны оба для того, чтобы ребёнок нормально перенёс и полёт, и медицинское вмешательство— существует. Поэтому давай ты не будешь, раз уж хочешь развестись с ним, перекладывать на него всю ответственность за это дело. Раз уж ты все равно хочешь развестись с ним, руководи балом. Тебе все равно уже терять в браке нечего. Ты можешь делать все, что угодно. Поэтому соберись.

Адам.

Сев в машину, я перевёл взгляд на Родиона.

— Что можешь сказать?

Родион поморщился.

— Главврач тупой. Надо что-то сделать, чтобы быстрее отказался от идеи того, что надо выхаживать ребёнка здесь.

— В чем проблема?

— А в том, что они ни её, ни малыша выписать не могут. Вот в чем проблема. И он считает, что перелёт и другие специалисты — слишком рискованно. Но я ещё раз скажу тебе, что сказал Назару: для него это рядовой случай. Для него София это обычная мать. Ему плевать будет на то выживет ребёнок или нет. Нам такое не нужно.

Родион поморщился и качнул головой, я глубоко вздохнул и уточнил:

— Намекнуть или сам поймёшь, что сделать.

Родион скосил на меня недобрый взгляд.

— Не надо намекать. Я и так знаю, что делать.

— Ну, я надеюсь ты до Назара это донёс?

— Слушай, мне кажется его надо перегрузить. Потому что не уверен, что он сможет выкарабкаться. Его надо перегрузить.

Я тяжело выдохнул и развернул машину в сторону квартиры— надо же было Родиона отвезти сначала. Хотя мог добраться на такси, но так как разговор шёл, поэтому что не обсудить.

— Я не знаю, как его перезагружать. С Софией ещё более менее дело понятно. У неё есть заинтересованность. У неё есть желание.

— Какое? — Хитро уточнил Родион и я фыркнув заметил:

— Развестись.

— Если она с ним разведётся, это его абсолютно точно сломает.

Я вздохнул.

— Знаешь, лучше пусть у них будет один враг и они борющиеся за что-то, чем цепляющие друг друга постоянно.

Родион вытащил мобильник, начал на нём что-то набивать. Я попытался разглядеть, и чтобы не отводить взгляд от дороги, сбавил скорость, но так и не увидел, что там писал сын. А он не потрудился объяснить, что именно обсуждалось.

— В общем, слушай, в любом случае джет надо забронировать. — Произнёс я. — И уже остальное решать по мере поступления вопросов.

— Да нет никаких вопросов. — Взмахнул рукой Родион. — Завтра один приеду, поговорю с врачом.

— Надеюсь, правильно поговоришь.

— Поверь, он этот разговор никогда не забудет. — Пообещал мне сын.

И когда мы остановились напротив дома, он побарабанил пальцами по панели.

— Не будешь подниматься?

— Нет. — Качнул головой. Хотя очень сильно хотелось.