— Про Владыку, — подошёл ко мне Удальцов со стеклянными глазами. — Расскажи ему про Владыку.

— Вряд ли он меня слышит.

— А ты расскажи.

— Тут нету никакой аптечки! — крикнула из кабины женщина в чёрном. — Нету!

И тут:

— Ы-ыыы-ыыых! — Андрей Семёнович резко вдохнул и открыл глаза.

Граф умер, да здравствует граф…

— Помянем…

Не чокаясь, мы с ребятами пригубили пива.

Дело было спустя десять часов после инцидента на дороге, уже в Рубежном. В таверне с названием «Таверна», которая не обманывала ожидания посетителей и изнутри действительно выглядела как таверна. Пол и стены обшиты деревом, оранжевая полутьма, приглушённая музыка и телевизор без звука гоняет какую-то старую комедию.

И гусары вокруг.

Шумят, галдят, не разделяют нашей скорби.

Но о гусарах ещё успеется, а пока надо бы обо всём по порядку.

Спасение Андрея Семёновича не сделало нас с ним лучшими друзьями. Во-первых, он так и не узнал кто был причиной его чудесному исцелению. А во-вторых, у человека отец только что умер и ему сейчас вообще не до чего.

Мужчина он крепкий. Не ревел, не закрывался, но ситуация в любом случае… такая себе.

От злополучного места трагедии и до Рубежного оставалась пара часов езды, и Удальцов вызвался сбегать за помощью. Взял у Голубицкого документы в качестве подтверждения и погнал. Мы же остались и ждали, когда за нами приедут из города.

По большей части молча. Разве что таинственная барышня в чёрном со мной разговорилась. И да, надо бы мне взять обратно свои слова на её счёт. Никакая она не… представительница древнейшей. И даже не сутенёрша.

Благородных кровей она, вот только дворянство ей официально ампутировали. Бывшая баронесса Черникова. Батюшка-Император лично кинул её в опалу и выслал в иномирье без права вернуться. Про сам факт Карина Константиновна рассказала с плохо скрываемой гордостью, а вот за что именно её выслали предпочла умолчать. Ну… меня оно не касается.

А касается меня то, что Её Бывшее Благородие тоненько намекнула мне о своих догадках на мой счёт. Дескать, у княжича только что голова была пробита, а после того, как я над ним посидел всё чудесным образом срослось.

Улыбалась, короче говоря, многозначительно. Игралась с полутонами и подстрочным смыслом.

— А вы точно анималист? — спрашивала.

И фамилию мою повторяла чуть ли не через слово. Чтобы лучше запомнить, что ли? Короче! Сказала обязательно навестить, если буду в Столице, и глубже мы друг другу в душу не лезли. Негласно сошлись на том, что у всех свои тайны.

Хотя, возможно, её тайны я узнаю раньше, чем она мои. Ведь всё прошло по плану, и душа графа сейчас находилась на переправе. Я навестил его лишь на пару минут. Как мог успокоил, сообщил что его сын жив и на всякий случай попросил ни за что не приближаться к грёбаным Весам. Лица своего при этом не открывал и пока что оставил под капюшоном. Вот он, должно быть, удивится…

Вот так. На большее у меня сегодня моральных сил не хватило, да и Голубицкому есть о чём подумать, так что диалог с графом мы продолжим после. И вообще! Не о нём сейчас речь, вернусь к хронологии событий.

Дальше была эвакуация.

Машину отволокли в кювет и бросили, тела погрузили на карету скорой и увезли. Напоследок Андрей Семёнович рассказал нам куда именно в городе доставить груз, дал свои контакты и на этом всё, расход.

Мы в данной ситуации люди маленькие, и большим людям не до нас.

— Спасибо.

Официантка поставила перед нами поднос с разномастными колбасами и жареной картошкой. Согласно меню, эта доска представляла собой блюдо на большую компанию, и даже с первого взгляда становилось понятно — втроём обожрёмся. Батяня взял вилку и принялся разламывать колбасы, чтобы перепробовать всё.

— А я думал, что вомбаты травоядные, — ляпнул Женёк просто чтобы что-то ляпнуть.

Батяня не оценил. Батяня резко воткнул вилку в деревянную столешницу, язвительно спросил:

— А что ещё ты думал? — и подскочил со стула с явным намерением бычить. — Что ещё ты знаешь об анатомии моего народа?

Ну… тут всё понятно. Безо всяких сомнений речь сейчас зашла о том, что вомбаты ввиду некоторых особенностей кишечника гадят аккуратными такими кубиками, — если на их грани нанести точки, то ими вполне можно сыграть в кости. И шуткуют люди об этом столь часто, что вомбатов оно уже задолбало.

— Ну же, Удальцов!? Скажи мне! Что ещё ты думал, а!?

А Удальцов в ответ лишь устало вздохнул. Затем зажмурился, прогоняя сон, наколол картофелину и принялся её меланхолично жевать. Уж кому-кому, а этому великану бояться нападения пушистого пуфика точно не приходилось. Да и меня вся эта сцена не сказать, чтобы как-то встревожила.

Это мы сейчас просто на нервах все. Замученные дорогой выбились из сил, ага. Взрыв ещё этот, и трупы, и новый город. Впечатлений у ребят масса, вот Батяня и пылит по всякой херне. И все всё прекрасно понимают.