Кстати!

Продолжая весёлую шутку, в меню коктейль описывался как: «бурдинушка с деструктивным характером». Гостя русским по белому предупреждали о том, что ему обязательно станет плохо, — причём для этого не потребуется ждать до утра, — а органолептические свойства «Корявой Лошади» метко характеризовались строчкой: «с привкусом хреновой жизни».

— За Романова! — прозвучал очередной тост, и очередная порция шотов улетела со стойки.

Градус внутри гостей повышался отнюдь не постепенно, а резкими скачками. «Корявая Лошадь» била копытом прямо в голову, а уровень патриотизма рос как на дрожжах, так что вскоре посетители заочно возвели Николая Петровича на престол и теперь пили:

— За Его Величество!

Разговоры в «Регалии» звучали соответствующие. Сизые политологи размышляли о том, как лучше обустроить этот дивный новый мир. Хвалили Романова, ругали Бахметьева, и как бы не дошло до пьяных драк.

И тут со стороны входа раздался кашель. Характерный такой, — именно так кашляют для привлечения внимания. На пороге стоял огромный молодой мужик в чёрном кителе городской гвардии.

Разговоры мгновенно утихли, и все взгляды устремились на него. Какое-то время продолжалась каноничная сцена а-ля: «ты зашёл не в тот салун, ковбой», — а затем здоровяк зашагал к бару. Грубо протиснулся меж других посетителей, поморщился глядя на колонку и сказал Серёже:

— Выруби свою шарманку.

— Прошу прощения, но…

— Выруби, я сказал!

Бармен повиновался, и теперь в «Регалии» стало совсем тихо. Кажется, некоторые даже дыхание затаили.

— Ну-ка, дай попробовать что вы тут пьёте.

— Молодой человек, у нас акция. Если вы желаете выпить за здоровье…

— Налей, я сказал! — человек опять повысил голос. — П****ц ты непонятливый, конечно.

Сказано — сделано. Очередной табун «Корявых Лошадей» уже ждал своего часа под стойкой, и Серёже даже не пришлось ничего смешивать. Парень просто поставил перед гвардейцем шот, а тот сразу же его махнул.

— Ну и говно, — сказал великан на выдохе.

Кинул на барную стойку мятую купюру, развернулся и в гнетущей тишине направился к выходу. Но на пороге, конечно же, остановился. Обернулся через плечо и добавил:

— И выпивка у вас говно, и царь не настоящий.

— Что?

— Романов — м***к! — крикнул гвардеец. — И вы все тоже! Если есть что сказать по этому поводу, ищите меня в «Сытом Льве»! — а затем бросился прочь.

И тут… то ли Серёже показалось, а то ли человек действительно двигался слишком быстро для своей комплекции…

Есть у богов такой фетиш — делать всё чужими руками. И я отнюдь не исключение.

— Ай в гат э ай оф зе та-аА-а-айгер! — пропел я. — Э файтер! Дэнсинг тру зе файер!

Музло в наушниках орало на полную. Весь из себя озорной и игривый, я пританцовывал вдоль по пустой вечерней улице, а за моей спиной в окнах городского арсенала огонь кушал занавески.

— Коз ай эм, а чемпьён! Энд ю гона хир ми ро-оОоо-оар!

На секунду я остановился, обернулся на пожар и удостоверился в том, что Шамурская успешно отступила. Если специально не задирать голову кверху, заметить её перемещения было невозможно.

Шамурская шла крышами. Хотя… слово «шла» тут не совсем подходит. Гоблинша портировалась с места на место, выстреливая себя из призрачного лука. Точно так же она попадала и в здания: либо сразу стреляла в открытые окна, либо же перемещалась на карниз. При помощи банального средства для розжига устраивала внутри огненную свистопляску и быстренько сваливала.

Какова моя роль в этой операции? Да никакова. Я здесь чисто для подстраховки Её Благородия, на случай если что-то пойдёт не так.

— Пара-рам-пам-пам-пам, пара-рам!

Ах да, ещё я немножечко вандальничаю. Баллончиком с краской пишу на подожжённых зданиях буковки «МС». Чтобы уж наверняка, так сказать. Не думаю, что кто-то, кто хоть чуточку в курсе нынешней повестки, расшифрует эту аббревиатуру как «Мэри Сью». Не-не-не. «Младшие Сыновья» — однозначно.

Вот как-то так. Перемещаясь по заранее запланированному маршруту, мы с гоблиншей оставляли за собой шлейф из разрушений. Все три корпуса казарм уже вовсю полыхали, арсенал тоже готов, а впереди здание мэрии, комендатура, кое-какие склады и на сладкое особняк самого Бахметьева.

Один пожар — это пожар. Два — случайность. Но вот такое точечное предание огню всех основных административных ресурсов господина наместника — это явно что диверсия. Которая, — вот так неожиданность! — происходит на фоне уличных и кабацких драк. Причём не абы каких, а на идеологической почве. По всей Столице перепившиеся сторонники Младших бьют морды гвардейцам и наоборот.

Одну из этих потасовок я имел удовольствие лицезреть немногим ранее. Прямо при мне человек вышел из бара на улицу через окно, — причём судя по траектории полёта помимо своей воли.