Старенькая энциклопедия, увы, шибко радостных новостей мне не преподнесла. Но хотя бы стало понятно, почему Лучик воротил морду от Ульяны. Женщина ожидающее потомство святая и зариться на чужую плохо. Не свезло бывшей подружке. Аж два раза.

Еще имелась загадочная формулировка: замена Слова — свобода, поделенная пополам. Вот что за корявые инструкции?! Почему нельзя просто написать: иди туда и сделай то. Нет, мы умный трактат и на понятные задачи не размениваемся. Как в такие моменты я люблю свой ругающийся гримуар, вот он-то на высокопарные слова не тратится.

Хлопнула входная дверь, и пол натужно заскрипел под подошвами форменных сапог стражника:

— Ведьма Миладия здесь? — он обратился в библиотекарше.

Я высунулась из-за стеллажей и звонко чихнула. Женщина сверкнула в мою сторону линзами очков и противно заголосила:

— Арестуйте ее! На неделю! Она мне угрожала!

— Кха? — стражник растерялся. — Задержать ведьму по голословному доносу нельзя. Придите в ратушу и напишите заявление. Будем разбираться. — Дамочка уже расплылась в хищной улыбке, но парень безжалостно обрубил ее надежды. — Только вряд ли что-то докажем. Ведьмы не запугивают, а проклинают. Все остальное относиться к клевете. А за нее полагается административное взыскание. Хотите прополоть клумбу в городском саду?

— Спасибо, — сердечно поблагодарила стражника, когда мы оказались на улице. После душного и пыльного помещения воздух был упоительно сладкий. Ан нет, не в этом причина. Рядом с крыльцом примостились два любителя выпить и вели дискуссию о влиянии философии Эрдинга на поэзию в эпоху раннего рассвета. А в стаканах у них плескалось ароматное вино.

— Не за что, — парень неодобрительно покосился на выпивох, но влезать в научный диспут не стал. — Ваш дядя, — он выделил это слово, — настоятельно просил забрать дракона. Возле него уже образовался несанкционированное народное гуляние. Наместник не может покинуть ратушу и нервничает.

— Спасем нервны наместника, — я, перехватив ухват, уверенно застучала небольшими каблучками по направлению к оставленному Лучику.

Действительно, кажется, весь Винник собрался поглазеть на невидаль. В первых рядах крутилась Улька. Лучик так тоскливо вздохнул, завидев меня, что тенечек лишился парочки деревьев, предав людям прыти и освобождая место для взлета.

— Дядька Скит, — я позвала родственника, — а как ты думаешь, что значит свобода, поделенная пополам?

Он пригладил свои пышные усы:

— Срок на двоих отбывать, чтобы быстрее выйти?

— Там твои голубчики поют хорошо и слаженно, — довольно крякнул дядька. — И чем ты их таким напугала, что они еще на ступенях каяться начали. Еле до стола успели довезти, чтобы признание записать.

Я скромно шаркнула ножкой. Боюсь, страже такие методы для борьбы с преступностью не подойдут.

— Странное дело, — продолжил дядька Скит, — ладно б еще тебя украсть. Так и гримуар кому-то понадобился. Он же в чужих руках книжка бесполезная. Только на голые страницы смотреть.

— Я тоже об этом думала, — согласилась с ним. Вид мирно беседующего начальника и ведьмы, облокотившейся на ухват, придавал подчиненным небывалую прыть. — Ни сжечь его, ни порвать. Если только выкуп с меня просить.

— С тебя-то? — фыркнул родственник. — Чем? Зельями?

— А если кто-то догадался о…? — я многозначительно поиграла бровями.

— Ерунда, — отмахнулся от меня дядя. — Столько лет никто ни сном, ни духом и тут резко все узнал? Тогда точно не этих двоих типчиков бы подослали. Кстати, почему именно семь дней тебя надо было держать взаперти?

Я коротенько, опуская подробности (про пьянку ни-ни) описала свои последние приключения. Дядька Скит впечатлился до встопорщенных усов:

— Блокировка?!

— Только бабушке не говори, — я состроила плаксивую мордашку. — Она меня убьет.

— С ума сошла, — мужчина растерянно потер шею. — Первым она убьет меня. Потом драконицу. Затем только твоя очередь настанет. Значит, кто-то был в курсе вашей потасовки и ее последствий. И этот кто-то мог поделиться сплетней не от злобы, а просто от любви к искусству.

К дракону решилась подойти самая смелая девица, а тот только повернулся к ней попой, снеся попутно хвостом плевательницу типа фонтан. Наместник в окне ратуши вытер шею платком и изобразил обереженный круг.

— На ум приходит только бабка Дорина. Да и трусы не к месту мои нашла у старосты в кармане. Могла и отомстить… Долгая и печальная история, — соврала я под пристальным взглядом дяди.

— Что ж, проверим. — Дядька пригладил усы и оправил форму: — Эй, Вир, — окликнул он зычным голосом одно из храбрых стражников, осторожно выглядывающих из узкой щелки двери. — А ну-ка, метнись за журналом непутевых, тьфу ты, путевых.