— Милушка, ну как? — в избушку ввалился упревший домовой.

— Паршиво, — честно призналась я. — Хоть бери ступу и дуй в город в ближайшую библиотеку.

— Он за тобой увяжется, — Вальдемар качнул головой. — Хочешь стражей до инфаркта довести?

— Надо попробовать с ним договориться, — решила я.

Мы с Вальдемаром синхронно уставились в окно. Дракон, утолив жажду, развалился на травке, подставив солнцу брюхо и довольно щурясь. Рядом валялось перевернутое и подкопченное корыто.

— Попозже, наверное, да? — я и не заметила, как в моем голосе появились жалобные нотки. — Пускай пока отдохнет.

— Правильно, — поддержал меня Вальдемар, — нечего живое существо по пустякам дергать. Позволь напомнить, что жена пастуха заказывала у тебя настойку от мужской силы.

— Может быть, для? — я пододвинула к себе книгу просьб. — А нет. Действительно от.

— Так он же кобель блудливый, — домовой с порицанием возвел глаза к потолку. — Племенной бык — и тот ему завидует по-тихому. Но, в отличие от Шурха, своими загулами он не кичится на каждом углу.

— А ее саму не смущает, что о супружеском долге придется забыть? — я почесала затылок. Видимо, женщина приходила в мое отсутствие, а домовой исправно записал заказ.

— Подумаешь. У нее на этот случай сосед есть.

Мда, муж и жена из единой глины слеплены. Интересно, а когда супружник пожалует за таким же зельем, только для нее?

Я закатала рукава.

— Ладно, давай готовить. А то драконы приходят и уходят, а репутация остается. Все равно сегодня неприемный день.

По крайней мере, я так думала.

— Милушка, — домовой тоскливо выглянул в окно, — там опять этот болезный до геройства приперся. Теперь пику где-то откопал. Сейчас его крылатый вместо аперитива потреблять будет.

Я тихо рыкнула. Третья попытка сварить зелье окончилась переводом трав. Первый раз на больную голову я перепутала порядок. Во второй — дрожали руки, и часть просыпалась мимо прямо под котелок, огонь взвился, нарушая температуру. И вот сейчас придется отойти от закипающего зелья, чтобы спасти жизнь одному инакомыслящему.

Высунувшись в окно по пояс, я добрым голосом рявкнула:

— Шурх! Оставь дракона в покое! Они в книгу редких рас занесены! А если ты его копьем поцарапаешь?!

— Но, краса моя… — горе-воин воткнул свое орудие острием в землю и оперся на него, — а вдруг он тебя съест?

Дракон плюхнулся на попу и с задумчивым, но жутко хитрым выражением на морде посмотрел на меня.

— Подавится, — из-за моей спины вылез грозный домовой. — Все знают, что ведьмы несъедобны.

— Да? — озадачился рыцарь по-деревенски.

Крылатая ехидна с мечтательным взглядом облизнулась. Я погрозила дракону кулаком.

— А тех, кто не в курсе, мы слабительными травками накормим! — все также грозно поведал Вальдемар о наших планах по улучшению качеств почвы на вверенном мне участке леса.

Дракон с Шурхом переглянулись.

— Так спасать тебя не надо, краса моя? — боязливо уточнил парень.

— Нет, благодарю. Мы сами чудесно справимся, — говорить пришлось с улыбкой, но сквозь стиснутые зубы. Так необдуманно лишить деревенских мужиков развлечения в виде регулярного избиения парня — не очень хорошо.

Пакостливая зараза с хвостом всем своим видом просемафорила мне «ты в этом уверена?». На что я одними губами прошептала «Ухват». Вопрос своей адекватности я закрыла еще утром, когда увидела дракона на лужайке.

— А он тебя… того… не обидит? — рыцарь и рад бы отступить, но позади ров. Припереться столь героически и смотаться в кусты — выше мужского самомнения.

— В таком виде? — я закатила глаза. — Соотнеси размеры. Зачем оно ему надо?

Дракон возмущенно фыркнул на Шурха, вытянул шею и клацнул челюстями перед лицом парня.

— Ну и зачем мне бесчувственное тело на лужайке?

Но вместо ответа ящерица повернулась ко мне попой и свернулась калачиком. Ни при чем он тут, ага.

— А он вообще разумный? — осторожно поинтересовался домовой, гася пламя под котелком.

Зелье приобрело отвратительный оттенок того, что родители находят в детских пеленках. А папоротника всего лишь щепотка осталась.

— Да он поумнее меня и тебя, вместе взятых, будет, Вальдемар. Судя по чешуе на шее, ему далеко за век.