Хоть это и не укладывается в голове, я чувствую, что она здесь. Слушает происходящее.

Пальцы начинают дрожать, хотя я стараюсь быть спокойной. Может, мне и удалось разорвать нашу краткую ментальную связь, но Офелия все еще в Бесконечности. Сидит на троне в Столице и правит загробной жизнью, мстя людям за то, что мы заставляли ее делать при нашей жизни.

Она заманивает нас в компьютерный мир, как мы заманили ее в ловушку.

– Ох, оно идеально мне подойдет, – говорит женщина с медными волосами, делая шаг вперед, будто желает рассмотреть платье.

А затем ее одежда начала меняться. И выглядело это так, словно она поделилась на триллион крошечных пикселей, которые разделились и изменялись, двигаясь так быстро, что сливались в одно радужное пятно. Зеленый наряд сменился лазурным платьем с узорами из виноградных лоз, вьющихся по телу, подчеркивая ее бедра. И оно полностью повторяло то, которое висело за прилавком мужчины.

– Осталось только найти подходящее ожерелье, – объявила она своим спутницам.

А затем медленно зашагала по мощеной дорожке, даже не поблагодарив мужчину.

А он продолжал улыбаться с таким умиротворением на лице, словно его не волновало, что Колонистка скопировала его работу, не заплатив за это ни цента.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не огрызнуться. Так вот как они используют свою силу? Заставляют людей проводить рыночные дни, чтобы потешить себя причудливым шопингом?

Не понимаю я этого мира. Гил рассказывал о том, как с людей сдирают кожу и насаживают головы на пики. По его рассказам, Колонисты кровожадные и ужасные. Те, кого действительно стоит бояться. Но в герцогстве Победы все выглядело совершенно по-другому.

Здесь они вели себя почти как люди.

Интересно, имеет ли это какое-то значение?

Несколько Колонистов столпилось вокруг витрины с посудой, внимательно рассматривая предметы, словно запоминали их дизайн до мельчайших подробностей. Словно сохраняли эту информацию на будущее. Еще одна компания обступила многоярусную витрину с медовыми кексами, украшенными фигурами из сахарных нитей, и пробует выставленные образцы, а кондитер молча покачивается из стороны в сторону с довольной улыбкой на лице.

У некоторых Колонистов есть слуги-люди, которые следуют за ними с покупками хозяев в руках. Но если не считать редких приказов или взмахов руки, Колонисты почти не общаются с людьми. Они даже не смотрят на них.

– Для меня честь услужить вам, – произносит человек неподалеку от нас, кланяясь Колонистам, которые отходят от его прилавка с несколькими головными уборами, скопированными с его товара.

Неужели люди так живут? Оставаясь невидимками, пока не понадобятся их услуги?

По спине пробегает холодок. Неужели таким было существование самой Офелии?

Я оборачиваюсь, ожидая увидеть Шуру, но ее рядом нет. Поэтому рефлекторно вытягиваю шею и осматриваю толпу, стараясь отыскать ее по волосам цвета жвачки. Но вижу шляпные коробки в полоску цвета мяты. Гобелен, на котором вышито небо, окрашенное первыми лучами солнца. Колонистку с лавандовыми перьями в волосах, а рядом с ней еще одну с шелковым шарфом сливового цвета, обернутым вокруг плеч. Но Шуры нигде не видно.

Устремив взгляд вперед, я стараюсь не паниковать. Сама виновата, что нарушила правила. Шура просила не глазеть по сторонам, а я смотрела на все так, словно этот мир очаровал меня, хотя должен был вызывать ужас.

И теперь оказалась посреди территории Колонистов, и рядом нет никого, кто бы мог мне помочь.

Я отступаю с дороги Колонистов, потому что не уверена, что все еще укрыта вуалью. Если меня видят все окружающие, то единственный шанс выжить – притвориться, что не обладаю разумом. Расслабив мышцы на лице, я старательно изображаю безмятежность, которую видела у людей за прилавками. Надеюсь, это обманет их.

Колонисты проходят мимо, даже не взглянув в мою сторону.

Я осматриваю толпу, выискивая ближайший выход. И замечаю арку в пятидесяти метрах от меня между цветочными прилавками. Если мне удастся выбраться за выстроенные спиралью стены, я смогу вернуться на пирс.

Еще несколько минут притворства, и мне почти ничего не будет угрожать.

Я старательно замедляю шаги, подстраиваюсь под окружающих. Они ходят так, словно никуда не спешат. Словно у них в запасе все время в мире.

Но тут я замечаю краем глаза какую-то вспышку. И в первое мгновение я не могу разобрать, что это. Нечто яркое и движущееся, словно тысячи голубых светлячков, собравшихся в одну тучу. Вот только они двигаются так, будто часть чего-то…

Чего-то живого.