Осознав, что именно ляпнула, я тут же напрягаюсь. Неужели я только что оскорбила герцога Войны перед его собственным братом? Да что я творю?

Но, к моему удивлению – и облегчению, – Келан громко смеется.

– Однажды я назвал его увальнем в скучных одежках перед столичными канцлерами. – Его глаза блестят. – Эттор аж вином поперхнулся. А я испытал глубокое удовлетворение.

– Представляю, – отвечаю я, веселясь больше, чем следовало.

Почему-то общение с Келаном напоминает мне болтовню с другом. Оно проходит так легко. Скорее даже умиротворенно.

А значит, мне следует быть осторожной.

Мы сворачиваем в очередной коридор, шагая в ногу по стеклянной плитке.

– Мне казалось, вы, как радушный хозяин, должны проводить королевских гостей до границы герцогства? – невинно интересуюсь я.

– Уверен, брат переживет эту трагедию, – отвечает Келан. – Я отправил вместо себя своих Гвардейцев и королевского советника.

– Здесь так тихо, – замечаю я. – Не думала, что во дворце бывает так пусто.

Келан смотрит вперед:

– Иногда мне так нравится даже больше. Однообразие дворцовой жизни порой душит. Особенно здесь.

Это признание удивляет меня. Так вот почему люди-слуги находятся в подвале, словно выключенные компьютеры? Потому что ему захотелось побыть одному?

Я стараюсь запрятать воспоминания о немигающих взорах людей, стоящих где-то под нами, а всколыхнувшийся гнев замуровываю вместе со страхом за крепкой стеной.

– Думаю, мне пора. Не хочу мешать вам сильнее, чем уже помешала.

– Прошу, останься, – поворачиваясь ко мне, выпаливает он. – Я наслаждаюсь твоей компанией.

– Но не ротой Гвардейцев Легиона? – натягивая на лицо улыбку, спрашиваю я.

– Только не рассказывай никому об этом, а то командир Кьяс расстроится.

Моя улыбка тут же тает. Если бы он знал, что его предает его же командир, то не отправил бы его провожать принца Эттора к границе, где они смогут спокойно обсудить, как свергнуть правителя Победы.

А я не могу рассказать об этом Келану, не раскрыв себя. Да и хочу ли это делать вообще?

Я видела, что творится в Войне. Знаю, как выглядит герцогство под управлением Эттора. В Победе людей лишают разума и превращают в рабов, но при этом не разрывают на куски по нескольку раз в день.

Но при этом принц Келан сам отправил человека для экспериментов в герцогство Смерти.

И я стараюсь не забывать об этом, пока смотрю в его серебристые, ничего не выражающие глаза.

Наверное, не стоит сравнивать тюрьмы, потому что они все равно остаются тюрьмами. Но если Эттор станет управлять в герцогстве Победы людьми, которые даже не могут попытаться дать отпор…

Да, жизнь здесь не сахар. Но я понимаю, что все может стать еще хуже.

Я знаю, что не могу предупредить Келана. Но меня все равно гложут сомнения, стоит ли это делать.

Мы неспешно идем по галерее, рассматривая каждую картину. Принц рассказывает, какие приобрел сам, а какие ему подарили жители разных районов герцогства. Рассказывает историю каждой картины так подробно, словно это его домашние любимцы.

Но, к счастью, ни слова не говорит о людях, которые их нарисовали. Интересно, Колонисты вообще упоминают их в своих разговорах? Или это напоминает им об их ограниченности? О том, что, как бы Колонисты ни самосовершенствовались, они все равно не смогут мечтать, воображать и творить.

Они лишь наша имитация.

И все же принц Келан не кажется хуже людей. Он не воспринимается как какая-то программа. И ничем не напоминает такое же чудовище, как Кошмарник.

Он останавливается перед картиной, на которой изображены ангелы, падающие с неба в океан, а те, что уже пересекли водную гладь, выглядят так, словно вновь стремятся к небу, нарисованному и ниже.

– Порой, когда я смотрю на нее, мне кажется, что она напоминает нашу жизнь в Бесконечности, – задумчиво говорит он. – Не имеет значения, какой выбор мы делаем и какие поступки совершаем, нам суждено вернуться к тому, с чего мы начали.

– Она прекрасна, – говорю я.

Он встречается со мной взглядом:

– Я тоже так считаю.

Я покрываюсь румянцем, но не могу отвести взгляд.

– Ты придешь на Кровавую луну? – спрашивает он, отходя от картины.

Это следующий фестиваль в Параде Корон. И, думаю, Анника не отпустит меня туда… из-за того, что случилось в прошлый раз.

Я опускаю глаза в пол и стараюсь придумать, как уйти от ответа.

– Разве мы не обязаны посетить его?

– У всех есть выбор, – отвечает Келан, а спустя секунду добавляет: – Ну, кроме меня, конечно. Уверен, никто не станет закрывать глаза на то, что правитель не придерживается традиций собственного герцогства, особенно моя мать.