— Это так, но тип он скользкий.

— С этим не поспоришь, — выдохнул, наблюдая, как изо рта идет пар. — Что-то мне подсказывает, это не последняя наша встреча.

Через несколько минут Кузьма порылся в своем инвентаре и извлек бутылку Рорнского крепленого, так сказать его любимой отравы.

— Глотнешь, Василий?

— Наливай.

Я опорожнил свою флягу, взял у него бутылку, когда он наполнил свою фляжку, и плеснул себе.

— За нас, — ухмыльнулся Кузьма, чокнувшись со мной флягой и сделал здоровенный глоток. Я тоже приложился, пробуя эту дрянь впервые.

Глотку обожгло так, что хотелось тут же все выплюнуть, но я сдержался. И тут до меня дошло: Рорнское крепленое это ж абсент чистой воды.

— Вкусно, не так ли? — спросил ухмыляясь Кузьма.

— Не то слово, — соврал, не моргнув глазом. Эта дрянь хотя бы греет изнутри, а это уже немало.

Кузьма — моя правая рука, так что рядом с ним можно было расслабиться, наслаждаясь редкими минутами покоя. Мы неспешно болтали о том о сём и выпивали, зеленая жижа с каждым глотком шла все легче, согревая кровь и постепенно снимая напряжение последних дней.

Временами мы надолго замолкали, каждый думал о чем-то своем. Усталость, накопившаяся за эти безумные недели, брала свое.

Но тут Кузьма встрепенулся, тревожно принюхался к воздуху и обеспокоенно заговорил. Его тихий, встревоженный шепот прорезал ночную тишину:

— Василий…

— Что?

— Чуешь, гарью тянет? Как будто что-то горит неподалеку… Сильно горит. Вон, пепел в воздухе.

Холодок пробежал по спине, заставив меня насторожиться. Нахмурившись, я стал втягивать носом прохладный ночной воздух, словно пытаясь выудить из него хоть слабый намек на запах дыма.

— Да нет вроде… С чего ты взял? Может, показалось? Ветер какой-нибудь принес издалека.

— Пепел в воздухе, — настойчиво повторил Кузьма, указывая рукой куда-то вверх, в чернильную пустоту.

Я посмотрел вперед на дорогу, напряженно всматриваясь и пытаясь разглядеть хоть что-то в этой непроглядной тьме.

И действительно, что-то медленно, почти лениво кружилось в воздухе, плавно опускаясь сверху, словно невесомые, призрачные частицы сажи. Их становилось все больше.

Медленно поднялся и, как завороженный, подошел к самому краю платформы, протягивая руку через перила. Покалывающий холодок тут же впился в кожу, и спустя мгновение несколько этих странных, невесомых частиц опустились мне на ладонь.

Поднес руку к неяркому пламени факела, чтобы рассмотреть их поближе. От слабого тепла они почти мгновенно растаяли, превратившись в крошечные, блестящие капельки воды. Растер их пальцами, ощущая на коже резкий, пронизывающий холод.

— Это не пепел, — прошептал я. Сердце отбивало тревожный ритм. — Это… это снег. Я-то, дурак, думал, похолодание это просто затяжная осень, дождичком пугает, а оно вон как обернулось… Зима. Настоящая, мать ее, зима.

Снегопад обрушился на Полесье внезапно и жестоко. За одну ночь белое безмолвие укрыло землю, превратив привычный мир в суровую зимнюю пустыню. Теперь, когда в моем поселении проживали десятки душ, а на новых землях к северо-западу находились еще двадцать верных воинов, обеспечение теплом стало вопросом жизни и смерти.

К счастью, я привык думать наперед. Как только пошел первый снег, немедленно отправил капитана Грига вниз по реке к Торговому посту за железом. Тысяча слитков — именно столько требовалось для строительства очагов во всех домах. Три тысячи золотых за металл, но в нашей казне оставалось еще около двадцати тысяч. А когда речь шла о том, чтобы согреть моих людей, цена не имела значения.

Помимо железа, я заблаговременно закупил комплекты зимней одежды для каждого: прочные штаны, утепленные куртки, толстые перчатки и надежные сапоги. Сам облачился в аналогичный наряд — сапоги, штаны, несколько рубах и тяжелое коричневое пальто с высоким воротником. Даже отпустил бороду, ибо щетина неплохо согревала лицо в мороз.

И теперь с нетерпением ждал, когда же Григ привезёт заказанное мной железо…

Утро нового дня началос не с кофе, и даже не с рорнского…

— Князь Василий, Князь Василий!

Я оттолкнулся от изголовья, зевая и потягиваясь так, что руки ушли за голову.

В моей кровати определенно становилось тесновато. Хотя «тесновато» это еще мягко сказано. Скорее, это напоминало попытку упаковать кильку в одну тесную банку. Не успел толком разлепить глаза, как в дверь тревожно забарабанили.

— Князь Василий!

Поднялся с кровати, к большому неудовольствию моих жен, и подошел к двери в одном белье.

Рывком открыл дверь, и в дом тут же ворвался ледяной порыв ветра. Иляна взвизгнула и с головой зарылась под одеяло — испугалась не гостя, а этого пронизывающего до костей мороза.

— Князь Василий, вот вы где!

— А где еще мне быть в такое ранее утро, Кузьма?

— Ты выпускаешь все тепло, приятель, — буркнул спросоня. — Какое ни есть. Заваливайся внутрь.

— Спасибо, Князь.