— Поджечь клетки! — донесся голос Гаврилы, перекрикивающий шум битвы. — Не дайте ему выпустить рабов!

Десятки факелов полетели к рядам клеток с пленниками, оставляя в воздухе огненные дуги. Первые языки пламени лизнули соломенный настил и деревянные прутья, и загорелось пламя. Внутри клеток раздались крики ужаса.

— Забава, Таисия — к клеткам! — крикнул я, отбивая удар вражеского командира. — Освобождайте пленников!

Тигролюдка и принцесса помчались к горящим клеткам. Стрелы свистели вокруг, но девушки продолжали бежать.

Первые освобожденные рабы выползали из клеток. Дым забивал легкие, ноги подкашивались от слабости. Старик упал на колени и заплакал. Молодой парень схватил меч убитого стражника и с ревом бросился на ближайшего охранника.

Копыта ударили совсем рядом. Я отпрыгнул в сторону. Буран атаковал.

Командир кентавров нависал надо мной громадой мышц и стали. Человеческий торс блестел от пота, руки сжимали боевой топор. Лошадиное тело защищала броня, железные подковы высекали искры из камней.

— Думал, легко обманешь старого воина? — крикнул он, пытаясь меня растоптать.

— Теперь узнаешь цену дерзости, щенок!

Земля дрогнула от удара копыт. Я бросился в сторону. Топор прошел там, где только что находилась моя голова. Лезвие врезалось в землю со скрежетом металла о камень и высекло сноп искр.

Кентавр двигался быстрее, чем можно было ожидать от такой туши. Развернулся на задних ногах как заправский циркач. Топор снова пошел по дуге.

Хватит играть в поддавки. У меня же есть Крушитель.

Легендарный клинок пробил лошадиный бок. Броня не помешала. Вообще никак. Синее пламя полыхнуло ярче обычного. Буран издал протяжный стон и начал заваливаться набок. Его тело осыпалось синей пылью. Сначала место удара, потом ноги, копыта, торс. Через несколько секунд от командира кентавров остались только воспоминания.

Вдруг рядом раздался знакомый боевой клич:

— За Заречье!

Яромил — избитый, истерзанный пытками командир солнцепоклонников — поднялся в своей горящей клетке и начал выкрикивать команды. Голос командира прорезал хаос битвы, звуча четко и властно:

— Первая группа — к оружию павших! Вторая — защищать детей и раненых! Третья — тушить пожары в клетках!

Освобожденные рабы, услышав четкие команды, мгновенно организовались. Хаос превратился в целенаправленные действия. Те, кто мог держать оружие, подбирали мечи и копья павших стражников. Женщины и дети отходили к относительно безопасным участкам площади. Самые сильные и ловкие бросились тушить горящие клетки, выливая воду из бочек и засыпая огонь землей.

Старик-дварф схватил молот с земли. Пальцы побелели на рукояти. Ненависть исказила его лицо до неузнаваемости. Он заревел и ринулся на ближайшего охранника. Удар молота проломил шлем стражника. Кровь брызнула фонтаном.

За ним хлынули остальные. Освобожденные рабы подхватывали оружие павших. Женщина с окровавленными запястьями воткнула кинжал в спину убегающего наемника. Молодой парень бил кулаками по лицу поверженного гоблина, не останавливаясь даже когда тот перестал двигаться.

Восстание набирало обороты. Вместо организованного отступления мы оказались в центре кровавой бойни. Освобожденные пленники дрались как одержимые. Годы унижений и страха выплескивались в неконтролируемой ярости.

Краем глаза заметил движение слева. Черный плащ мелькнул между горящими клетками. Дроздий Теневой Клинок.

Этот ублюдок появился из ниоткуда. Его тень двигалась отдельно от тела, ползла по земле как живая тварь. Клинок ударил справа, а теневое лезвие полоснуло слева.

Еле успел отскочить.

Дроздий появился из ниоткуда. Его тень двигалась отдельно от тела, ползла по земле как живая тварь. Клинок ударил справа, а теневое лезвие полоснуло слева.

Еле успел отскочить.

— Ты! Наконец я отомщу за младшего брата, Дурия! — выкрикнул Дроздий, а его голос звенел от ярости. — Посмотрим, сколько ты продержишься против настоящего мастера.

Дурий? Какой еще Дурий? Я перебирал в памяти всех убитых за последнее время. Имен было много, но такого точно не припоминал. Может, кто-то из тех бандитов в трущобах? Или наемников у Галичья?

Впрочем, какая разница. Мстители за убитых родственников у меня теперь в очереди стоят. Скоро придется расписание составлять — понедельник для братьев, вторник для отцов, среда для двоюродных племянников…

Он атаковал. Я парировал его клинок, но невидимое теневое лезвие полоснуло по руке. Кровь потекла по рукаву. В ране разливался странный холод, будто ледяная вода просачивалась прямо в кости.